Обращенный к небу. Книга 1

Уже после обоих поединков и долгого рассказа с рассматриванием заветного меча братьями и их матерью Илья вышел во двор до ветру. Свершив потребные дела, он постоял у плетня, за которым ещё недавно толпились зеваки, поглядел на перемигивание в небе звёзд и уже повернулся, чтобы идти в дом, как тут же что-то хрустко ударило ему в затылок и отскочило в траву. Илья вздрогнул и потёр ушибленное место, оглядывая тёмную улицу. Кругом было тихо да пусто. Илья пошарил под ногами и скоро нашёл еловую шишку, которой в него и запустили. Илья выпрямился и, не ожидая ответа, сказал в темноту:

– Опять ты за своё, Вежда. И охота тебе опричь людского жилья таиться. Эх…

Он вздохнул, сунул зачем-то шишку за пазуху и вернулся в избу. Братья Загудихины всё дивились на меч, глядя, как отражается в клинке свет лучины, и Илья сейчас же подумал, что еловая шишка пришлась ему по затылку за дело: много он хвастал своими победами. Ему стало стыдно, и он за весь остаток пути словно язык проглотил, просто являя любопытствующим меч Белоты, и про себя отмечал, что этого и без хвалебной болтовни оказывалось довольно.

Уже вечерело, когда Илья добрался до родного села. Дома была мать, готовившая ужин. Увидев сына, расплакалась:

– И то верно говорил Вежда, что на лавке теперь не усидишь.

– Глянь, матушка, что я добыл! – вытянул в ответ из ножен меч Илья. Слава равнодушно скользнула взглядом по металлу, молвила:

– Что мне на него глядеть, сынок. Нешто он для добрых дел?

– Да что ты?! – удивился Илья. – А для каких же? Во́рога погонять им стану!

– Оно, конечно, верно, – вздохнула Слава, гладя сына по щеке, поросшей русой неуклюжей бородкой, – да всё одно: Моране служить будет.

– Мама! – отложив меч, взял Илья мать за руки, и её маленькие красивые ладошки утонули в его лапищах. – Я с ним против тех же кочевников пойду, чтоб они на землях наших не безобразничали. Они ведь нас грабят, мама, они убивают нас! Как же?..

Слава не отвечала, уткнувшись в его руки, и он почувствовал, как по ним текут горячие слёзы. Он осторожно высвободил руки, обнял её:

– Прости, мама, но не усидеть мне дома. Мне Вежда ноги для того и вернул, чтоб ходил я по земле славянской да ворогам урон чинил. Вот дойду до князя киевского…

Он замолк, прислушиваясь к матери. Она замерла у него на груди.

– Мама, – тихо позвал он, – дома-то как?

Слава подняла голову, улыбнулась сквозь мокрые глаза:

– Да хорошо дома, сынок.

– Батя где?

– Батя сарай с Борыней правит, помогает ему.

– А Вежда ещё не вернулся?

– Да сейчас придёт, должно.

– Он за мной-то в тот же день ушёл?

Слава, не понимая, заглянула Илье в глаза:

– Куда ушёл?

– Да за мной, – повторил Илья, чувствуя, что опять начинается Веждина чудь.

– Не ходил он за тобой, – пожала плечами Слава. – С нами был, отцу с нашими молодцами помогал, селян пользовал.

– Как? – отстранился Илья. – Совсем никуда не уходил?

Слава кивнула, и Илья недоумённо поскрёб затылок:

– Как же так? – Он прикинул в уме, прищурился: – А дня три назад, вечером, после света уже?

Мать вглядывалась в лицо сына, не понимая, что у него на уме:

– Да банный день у нас был. Вечером дома все были. Куда же после бани-то ходить?

– Никуда не отлучался? – не отступал Илья.

– Да никуда! Ну, дома-то он вообще сидеть не горазд, но чтоб так отлучиться, чтоб дома не ночевать – не было такого. Да что ты всё выспрашиваешь?

– Да так, мать, почудилось мне… – уже устало отмахнулся Илья. Слава с тревогой ждала, и он глупо улыбнулся, успокаивая её: – Дурака он валяет, Вежда-то, дурачит меня. Не принимай к сердцу.

– Да вот и он сам, – сказала Слава, кивая на дверь.

В избу вошёл Вежда.

– Здравствуй, учитель, – поклонился ему Илья.

– Здорово, ученик, – нарочито равнодушно ответил Вежда. – Хвастать не нужно, сам всё вижу.

И он подошёл к оставленному на лавке мечу и взял в руки. В его глазах сверкнул отблеск клинка: старик внимательно разглядывал работу кузнеца Белоты.

– Пойдём-ка на двор, – сказал он Илье и вышел из избы с мечом в руке. Илья поспешил за ним.

Во дворе Вежда подобрал с земли куриное перо, подбросил в воздух и сейчас же Илья услышал яростный свист рассеченного воздуха, притом что Вежда будто и не сдвинулся с места, а в траву уже соскользнули две половинки пера.

– Добрый меч, – повернулся к Илье Вежда.

– Ну а ты как здесь? – спросил Илья, надавив на последнее слово. – Небось, не в кого было шишками кидать?

Он достал из-за пазухи давешнюю еловую шишку и бросил её в старика. В руке Вежды сверкнула стальная молния, и шишка, ударенная мечом плашмя, скрылась далеко на чужих огородах.

– Я-то здесь ничего, – невозмутимо ответил Вежда. – А вот ты в поединках поменьше рот разевай – стрела может влететь. И ещё, – он строго смотрел на Илью, – воину не пристало трепать о своей доблести, она у него не на кончике языка, а на острие клинка. Не то одними шишками на голове не отделаешься.

Он усмехнулся, видя, как понурился Илья, сразу став похожим на нашкодившего мальчишку, и сказал совсем другим голосом:

– Скоро на выселки уходим. А покуда родителям помоги – порадуй напоследок.