Обратимость

Я смутилась, действительно, в этот момент я была ни жива ни мертва от страха. Но можно было бы сослаться на неожиданность. Конечно, все-таки страх оставался, вездесущий инстинкт самосохранения срабатывает в любой ситуации.

– Я привыкну к таким реакциям, и все будет хорошо… Тогда я не ожидала…

– Береги себя, – отрезал он, – это не шутки, поэтому не надо привыкать к таким вещам.

– Если привыкну, то перестану бояться, тогда же больше вероятности, что мне сохранят жизнь, – лукаво подметила я, взглянув на него. На этот раз растерялся он, к тому же в его взгляде мелькнуло удивление. Конечно, я оказалась права, памятуя прошлые наставления Баррона.

Мы проговорили еще с час о всяких пустяках, после чего я соизволила-таки уйти, хотя очень неохотно. Удивительно, как Керран терпеливо снес всю мою пустую болтовню.

В один из дней мне передали письмо от Леграна. Какой-то молодой человек подошел на улице и сунул в руку конверт, чем немало меня удивил. От него не поступало никаких известий недели три точно, и вот, наконец, он дал знать о себе таким странным образом.

Добежав до дома, так как я торопилась узнать, о чем же он пишет, и, развернув письмо, принялась читать.

Либо мои надежды витали слишком высоко, либо реальность оказалась суровей, но в его письме не обнаружилось ничего сверхъестественного.

Он, правда, сообщал, что изучения его продвигаются медленно и неуверенно.

“Если я начну углубляться в свои предположения, – писал он, то эти три листа превратятся в двадцать или тридцать страниц моих воздушных мыслей и вашей усталости”. Вполне обоснованное заявление. Ну что ж, что имелось, то имелось. Он узнал с большой степенью вероятности, что действительно существует такая или подобная книга. Автор сам позаимствовал ее название откуда-то, может быть, даже из другого языка, поэтому не факт, что он перевел заголовок правильно. Легран ссылался на эти неточности, они мешали ему узнавать о книге из других источников.

“Я подозреваю, – писал он, – что у вампиров в их книге тоже есть что-то наподобие предсказаний, как у индейцев: какой правитель кого и когда сменит, от кого и когда будет исходить угроза и тому подобное. Если они обладают даром предсказаний, то почему бы им не составить такую книгу? Вполне возможно, что она до сих пор ведется, и Керран знает уже, что его ждет в будущем. Хотя, конечно, мои предположения достаточно смелы. Не забивайте себе ими голову. Никто не может предсказать будущее точно и в деталях. Никому не дан такой дар. В нашу жизнь постоянно вмешиваются посторонние лица, обстоятельства, и мы сами в силах что-то изменить, поэтому не существует определенной системы развития. Она может быть только в том случае, если человек сам сознательно идет на поводу у обстоятельств, возможно, зная уже свою судьбу. Также человек, может быть, слаб духовно, недеятелен, это условие тоже можно отнести к первому моему предположению. В этих случаях, а они скорее взаимно дополняют друг друга, такого человека можно только пожалеть”.

Легран советовал мне все равно узнать на эту тему что-нибудь у Баррона осторожно и ненавязчиво. И советовал также не забывать о том, что у вампиров вполне может быть своя легенда. Если таковая действительно имеется, то мне, как он утверждал, будет легче понять их.

Действительно, Легран натолкнул меня на мысль, что у вампиров, как у старинного рода, должна быть своя история: история их происхождения, жизни и будущего.

Ну что ж, к моим многочисленным планам и желаниям прибавился еще и образ таинственной книги, о которой предстояло узнать. Хотя это была бы последняя тайна, которую Керран согласился раскрыть мне, прежде ему пришлось бы раскрыть все тайны перед этой.

С трудом дождавшись приемлемого дня для посещения особняка с точки зрения тактичности, я полетела туда на всех парусах, стараясь тем не менее побороть свои неуместные порывы. Тщетно.

На город уже опускались вечерние сумерки, а когда передо мной предстал особняк, то он вообще утопал в густых тенях, как будто ночь в него приходила раньше, чем в другие дома. Влажный запах вечерней зелени и хвои окутывал со всех сторон, как если бы я оказалась в лесу. На темном камне особняка лежали узорчатые тени от листвы, словно паутина. Торжественный и мрачный вид его всегда заставлял сердце сжиматься. Тишина царствовала вокруг безраздельно и всепоглощающе, окутав плотной мантией все в пределах досягаемости взгляда и слуха.

Зала вся утонула во тьме. Здесь уже точно давно наступила ночь. Прорезая ночную тьму, откуда-то доносилось мерное тиканье часов, и больше никаких звуков, как показалось мне сначала.