Обратная сторона Юпитера

Охотник за привидениями увидел, как призраки-близняшки с ненавистью глядят на полную и безоговорочную капитуляцию своего мёртвого детского батальона. Всё её тело начали покрывать чёрные, уродливые, корявые кровеносные сосуды. Метастазами, порослями колючей проволоки они расползлись по лицу, рукам, туловищу, а тела маленьких монстров начали срастаться, превращаясь в сиамских близнецов и изгибаясь в пляске святого Вита. Бывшие девочки стали страшной паучихой с поднятыми детскими руками, ещё не окончательно превратившимися в паучьи лапы-клешни. Две головки близняшек, висящие на толстом паучьем брюхе, разверзлись, явив чёрную бездонную пасть с огромным количеством мелких зубов-клыков, растущих в два ряда и издали нечеловеческий крик. Арес почувствовал непреодолимый порыв ветра, сдувающий его и сваливающий с ног. Он упёрся обеими ногами, наклонился вперёд и пытался противостоять ужасающему воплю монстра-паучихи.

Но… Извините, барышня, наша встреча была ошибкой. Арес осознал, что весь этот уродливый мутант – лишь маленький паучок на его ботинке. Кстати, говорят убивать паука к несчастью, а у нас тут наоборот. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Один взгляд глаз-лазеров мощным белым лучом вскрыл подлой паучихе её вздувшееся брюхо. Оттуда, вместе с гноем и зловонной, гнилой жёлто-кровавой сукровицей, вывалились кишки, тухлые внутренности и набухшая матка, которая в свою очередь лопнула, как мешок с дерьмом, и из неё хлынула армия маленьких чёрных паучков. Их тысячи, легион. Защищая свою мать-упыриху, они стремглав бросились на Ареса, скрежеща желваками крошечных острых клыков. Чёрное разрастающееся море готово было поглотить Очищенного, пожрать его с головой, накрыть тёмной голодной волной.

Титану-путешественнику стало смешно, его ироничная улыбка источала свет кварцевой лампы. И новь глаза-лазеры приступили к своей кровавой жатве. Снова вызвал он гром и молнии против сил тьмы, в которых сгорали в страшных мучениях миллионы детей паучихи, наполняя воздух воплями и запахом жаренной плоти. Через миг море паучьих детей отступило, ушло в отлив. Перед мёртвой матерью-паучихой осталась лишь горстка сгоревших паучков, таких маленьких, безобидных. Даже не верится, что это был последний марш-бросок тёмных сил, разбившихся о неприступные скалы воли и разума всемогущего Ареса.

– Вот и хорошо, вот и ладушки! – Арес устало встряхнул головой и поплёлся дальше.

Тёплый осенний вечер, солнце клонилось к закату. Под ногами приятно шуршала опавшая осенняя листва, и только чёрные вороны оглашали окрестности своими криками.

– Кар-р-Кар-р-р! – кричали они вслед удаляющейся фигуре Ареса, – Мол, будете у нас на Колыме, заходите.

– Нет, уж лучше вы к нам, – обернувшись, с посерьёзневшим лицом, сказал им путешественник и дружелюбно помахал худенькой девичьей рукой Евы.

Осенняя дорога по парку привела Ареса к угрюмому зданию толи старого крематория, толи торжественного зала отпевания и прощания. По всей видимости, когда-то это строение представляло собой монументальное скорбное сооружение в готическом стиле, но время неумолимо свершило свой скорбный труд и над ним. Некогда аляпистые барельефы откололись, уходящие ввысь готические пики покосились и накренились, а изящные витражи теперь были разбиты ветром и камнями. Из пола тут и там росла сорная трава, сорняки и жёсткие кусты колючки. Фасад здания облупился и из величавого серого-чёрного превратился в грязно-мутный. Дверь в крематорий на ветру призывно скрипела и, открываясь и закрываясь, как бы шептала:

– Заходи, путник, отдохни.

Привыкший ко всему и ничему не удивляющийся Арес, следующий знакам этого странного места в подсознании кошмаров Евы, послушно, но уверенно, потянул на себя очередную дверь в своём путешествии за грань разумного и неторопливо вошёл.

Глава 29. Воображаемый мир приносит вполне реальные плоды, если заставить жить в нём других.

Ну, разумеется. Вопреки своим ожиданиям, прямо из парка он попал в набившую оскомину чёрную залу с люстрой-черепками, которая, по всей видимости, являлась неким порталом в больном сознании Евы, из которого он никак не мог выбраться наружу. Опять он стоял перед тысячью дверей и выбором, какую же из них открыть. Спрашивать себя об этом было бесполезно, потому что это уже был не он, и вообще непонятно чего, куда и откуда, а главное зачем. Что же оставалось? Да… Ну что ж, попробуем выбрать самую красивую. Вот, например, эту, ручку-канделябр старинной двери «из дворца». Пусть будет она, какая разница. В очередной раз Арес шагнул в неизвестность.

– О! Наконец-то ты пришла! – услышал Арес, щурясь после полутьмы залы-портала в ярком свете новой локации.