Обратная сторона мести (СИ)

Зачем он отпустил Терещенко одного? Тот ведь действительно, не раздумывая долго, насмерть забьет Зимину. И почему это его так волнует? Он же хотел наказания для этой суки, и чем подобная смерть не наказание? Тем более самому ничего не придется делать, не нужно снова испытывать себя на прочность… Но нет, Ткачев так не мог. Да, он ненавидел Зимину за все, что она сделала, но в то же время за это самое “все” был ей благодарен. Сколько раз она помогала каждому из них? На что готова была, чтобы защитить? Она ведь и Катю убила ради этого, как ни гадко признавать. Можно сказать, выкупила их свободу, в том числе и Ткачева, ценой Катиной жизни. Так имеет ли он право обвинять ее во всем? И тем более выступать в роли судьи? Кто дал им с Олегом право распоряжаться чужой жизнью? Месть… Громкое, но бессмысленное слово. Он может придумать сотню способов наказать Зимину, но Катю это уже не вернет. И чем он тогда лучше? Хуже, во много раз хуже. Зимина хотя бы смогла признаться во всем, пусть и спустя время, но все же смогла. А он… У него даже не хватило духу присутствовать при “наказании”, которого так жаждал совсем недавно. Слабак, и правда слабак.

Ткачев резко сел, раздраженно смахнув на пол лежащие на тумбочке предметы. Нашарил ключи от автомобиля, оделся, машинально убрал за пояс пистолет и вышел из квартиры. Он не представлял, что скажет Олегу, что сможет предпринять, чтобы разрешить эту идиотскую ситуацию, возникшую не без его участия, но знал, что не имеет права делать вид, будто его это все не касается.

***

Что-то было не так. Едва Ткачев открыл ворота ангара, как сразу почувствовал неладное — сработало оперское чутье. Неужели опоздал? В груди противно похолодело, но Павел заставил себя сделать несколько шагов и застыл. В слабом свете мобильника на грязном полу явственно различались контуры тела. Олег. И более чем явно мертвый.

— Кто здесь? — крикнул Ткачев, резко выпрямляясь и с профессиональной быстротой вынимая пистолет. В ответ не раздалось ни шороха. Неужели уже ушел? Нет, вряд ли, похоже, Олега убили совсем недавно. Кто-то его выследил? Впрочем, не время сейчас об этом размышлять. Перспектива стать следующим Ткачева совсем не вдохновляла.

— Кто здесь? — еще громче повторил он, осторожно двигаясь в сторону и пытаясь уловить хоть какой-то шум. Но нет, ничего. То ли вновь так не вовремя ухудшился слух, то ли неизвестный очень хорошо прятался — Ткачев не услышал ни звука. Постоял немного, пытаясь различить хоть что-нибудь, и вдруг услышал слабый стон за спиной. Резко повернулся, делая пару шагов, и едва не споткнулся обо что-то, точнее — кого-то. Опустился рядом, моментально забыв о том, что поблизости, возможно, находится убийца.

— Ирин Сергеевна, вы меня слышите? — задал глупый вопрос, первым пришедший в голову. Схватил за руку, нащупывая пульс, с каким-то внезапно захлестнувшим всепоглощающим страхом опасаясь, что тот не бьется. И даже не удивляясь тому неожиданному облегчению парой мгновений позже, когда понял, что Зимина жива. Моментально поднялся, собираясь сию же секунду схватить ее в охапку и убраться отсюда куда подальше и как можно быстрее. Очнулся, вспомнив что-то, вернулся к телу Терещенко, обследовал карманы, с трудом найдя ключ от наручников, и вскоре уже выходил из ангара, держа на руках женщину, которой всего несколько дней назад так неистово желал смерти.

Ткачев позволил себе с облегчением выдохнуть только когда добрался до машины и уложил Зимину на заднее сиденье. Пока выезжал на дорогу, лихорадочно прокручивал в голове свои дальнейшие действия. В больницу Зимину нельзя, мало ли как все повернется, даже “корочки” не помогут. Но и без присмотра ее не оставишь, раз уж ввязался во все это — нужно идти до конца. Да и как знать, может, его раскаяние засчитается и убивать его будут не больно. Ткачев невесело хмыкнул и прибавил скорость. Про “убивать” он еще подумать успеет, сейчас есть задача поважнее.

До квартиры, как ни странно, добрались без приключений, даже гаишники ни разу не тормознули. Ну хоть что-то хорошее за весь этот сумасшедший день. Если вообще подобное определение можно было применить ко всему происходящему в последнее время. Интересно, а кто же все-таки Олега?.. И что с ним теперь делать? Не оставлять же в ангаре? А если найти тело, то как все потом объяснить? “Мы тут Зимину пытали… я вернулся и нашел Терещенко с простреленной башкой”. Гениально. Ткачев фыркнул и наконец уложил начальницу на постель. Снова накатила невероятная усталость. Понимал, что по-хорошему нужно осмотреть Зимину, оказать помощь, потом что-то придумать с телом Олега… Но сил не было совершенно. Поспать бы пару часов. Зиминой вряд ли станет хуже, если ее сейчас не тормошить, а мертвые, как любит говорить товарищ полковник, подождут.

Ткачев еле добрел до дивана и, рухнув на покрывало прямо в одежде, моментально, словно в бездну, провалился в сон.

========== Чистосердечное признание ==========