Образ жизни, который мы выбираем

Большую тактическую ошибку в плане сексуального самовоспитания совершает тот, кто непосредственную борьбу за воздержанность, прямую борьбу против чувственного искушения выдвигает на первый план жизни души. Как раз в этой сфере, где отвлечение внимания имеет столь большое значение, косвенную аскезу следует предпочесть прямому воздействию. Итак, сражайся со всеми милыми твоему сердцу дурными привычками и слабостями, ставь перед собой серьезные задачи. Учись безропотно переносить лишения, закаляйся, тренируйся в молчании, в терпении, объяви войну лени, оттачивай стремление к порядку и точности, короче, используй самые удобные и многогранные возможности, чтобы обуздать тело и инстинкты, чтобы упражнять дух и разум в умении властвовать, а природу подчиняться. И всегда начинай с легкого и простого, чтобы из радости успеха черпать силы для большего[13].

Сексуальное успокоение окажется на удивление скорым. А если инстинкты с новой силой заявят о себе, сразу начинай делать упражнения на укрепление воли, вместо того чтобы благие намерения растрачивать на сопротивление общего характера. Начни подчинять себе что-то неприятное в какой-либо близлежащей сфере, возьмись за работу, связанную с наведением порядка, с очищением или физическими усилиями.

От умных книжек не так много пользы, как кажется. Польза от чтения будет только в том случае, если привязать к нему какой-либо практический поступок, то есть что-то сделать для преодоления себя. Если же этого не случается, дух и разум привыкают благоговейно парить над жизнью, вместо того чтобы мощно проникать в нее и овладевать ею. Такое состояние духа таит в себе особую моральную опасность современной интеллектуальной культуры. Мечты – ничто, упражнения – всё. Во все времена мудрецы указывали нам именно этот путь. В том числе и Гёте:

«Из мира иного
Несут свое слово
И духи, и мастера:

Не забывайте,

Всегда упражняйте
Силы добра!»

9. Женская честь

Усиливающееся разрушение всех некогда непоколебимых истин затронуло сегодня старое и доброе понятие женской чести. Женщины, в которых новомодные веяния заглушили их лучшие чувства, утверждают, что понятие женской чести, в сущности, результат мужского господства. Мужчина хочет единолично владеть женщиной как неделимой собственностью. Так почему же женщины не могут претендовать на те же свободы, которыми большинство мужчин пользуются до брака? Другие женщины, вовлеченные в скучную работу ради хлеба насущного, жаждут радости, поэзии и любви. Дух времени подвигает их к тому, чтобы бескомпромиссно насладиться всем, что предлагает жизнь, «не давая принципам испортить прекрасную юность». Ведь живем-то один раз!

Да, конечно, на этом свете мы живем только раз. Но именно поэтому так необходимо развивать в себе глубокое и доброе, вместо того чтобы прожигать жизнь в дурмане заблуждений, потакая собственным слабостям. В старом понятии женской чести скрыта тайна культурного могущества женщины. Это понятие вовсе не результат какой-то внешней тирании. Он, скорее, выражение той большей универсальности, с которой высокоразвитая женская душа воспринимает половую жизнь: в этой сфере мужчина живет одним мгновением, а женщина – с мыслью о целом море непредсказуемых последствий. И то, что мы называем женской нравственностью и женской честью, проистекает из духа материнского достоинства и материнской предусмотрительности, идет от протеста против всего, что делает природный инстинкт высшим законом, оставляя интимную жизнь на произвол ее собственных противоречивых и переменчивых импульсов.

Глубочайшее благородство любви состоит еще и в том, что мужчина должен испытывать чувство уважения к женщине, с которой он себя связывает. И это происходит вопреки всем теориям по велению глубокого и истинного инстинкта только тогда, когда женщина настаивает на соблюдении твердых правил, возвышающих союз удовольствия до уровня совместной жизни до гробовой доски.

В неиспорченной женщине ее глубочайшее чувство стыда противится превращению полового союза в самоцель. Но это происходит, только если этот союз освящен символами и закреплен институтами, торжественно связывающими его со всеми прочими правилами, интересами и обязанностями человеческой жизни. Эта видимая, облеченная в достойную форму связь представляет собой некую защитную оболочку, которой всегда будет требовать женщина с тонкой организацией. Внешняя санкция имеет здесь гораздо большее значение, чем внешняя форма: в требовании закрепить все отношения с мужчиной более твердыми гарантиями и правилами, нежели клятвы любовника, вообще выражается более глубокий взгляд на половую жизнь – целая «философия ответственности». Целомудренность, требующая таких санкций, не является чем-то неестественным, а проистекает из самых здоровых защитных инстинктов сексуальной жизни. Ведь она полностью деградирует, как только ее функции превращаются в самоцель и отделяются от общего порядка жизни.