Образ жизни, который мы выбираем

Если бы все женщины, практически или теоретически способствующие разрушению старого понятия о женской чести, хотя бы немного задумались о сущности и причинах неистребимого презрения, с которым мужчина, как бы низко он ни стоял, рано или поздно начинает относиться к женщине, живущей с ним в союзе, не скрепленном никакими внешними формами, они перестали бы относиться к старому понятию чести как к пережитку былой зависимости от мужчины, а увидели бы в нем неизменное выражение нравственной власти и достоинства женщины. Глубже и продолжительнее всего женщина может влиять на мужчину, воздействуя на его совесть, на всю его высшую природу. Но для этого она должна стоять выше него. И он хочет, чтобы она стояла выше, потому что стремится вырасти над собой. Он никогда не простит женщине, если она сделает невозможным почитание, которым нижестоящий удостаивает вышестоящего. Поэтому женщине запрещено больше, чем мужчине – не потому, что она меньше мужчины, а потому, что больше, чем он: nobless oblige! (положение обязывает). Если совесть мужчины не склоняется перед женщиной, она становится его рабыней, даже если со стороны кажется, что держит его в руках.

Нам действительно не нужна новая этика, принижающая женщину до уровня переменчивых тенденций, царящих среди невоспитанных мужчин. Нет, нам необходимо более глубокое понимание и более последовательное признание старой этики, чтобы более высокое восприятие мира, присущее благородным женщинам, освободило мужчину от глубоко укоренившейся в нем сексуальной бесхарактерности.

10. Рыцарство

К сожалению, некоторые молодые мужчины думают, что наилучший способ явить миру свою неокрепшую мужественность и доказать ее – это соблазнить или даже изнасиловать какую-либо девушку, представляя, что это посвящение в мужчины и рыцари. В действительности это доказывает только то, что они слабаки. Настоящая мужественность издревле требовала от юношей более высокой пробы сил – неслыханных поединков, героизма, стойкости, а отнюдь не капитуляции перед инстинктом и удовольствием. Кто когда-то стремился обрести благородство истинного рыцаря, тот должен был дать обет, посвятить себя защите слабых и угнетенных, выражая такой образ мыслей, прежде всего, по отношению к женщине.

При всех принципиальных различиях между зрелой женщиной и зрелым мужчиной есть нечто общее – любовь ко всем беспомощным существам, любовь, идущая от переизбытка силы. Поэтому существует большое сходство между материнским чувством и рыцарством. Высшая мужественность проявляется в способности к самой нежной заботе. Поэтому мужчина может продолжить самосовершенствование души, учась у благородных женщин: у мужчин много силы, но у женщин сильнее развито сочувствие. Они знают, где необходимы жалость и помощь, как и кого пожалеть, как и кому помочь. В одном из своих произведений Достоевский приводит нас в лазарет сибирского острога, где мертвый заключенный голый лежит на полу. Никто не обращает на него внимания, кроме мух. «У него ведь тоже была мать», – говорит дежурный унтер-офицер. Почему эти слова выскользнули из его уст? Потому что мысль о материнской любви – глубинная совесть настоящего мужчины, от которой ему бывает стыдно, если где-то безжалостно забывают и унижают человека. «У нее ведь тоже была мать». Чьи уста произнесут эти слова по отношению к слабой и легкомысленной девушке, тот наверняка знает, чего требуют от него подлинное рыцарство и истинная мужественность – не просто внешнего внимания и услужливости, а помощи. Помощи там, где она наиболее необходима, помощи душе и телу, помощи – как защиты от собственной слепоты и глупости, помощи, на которую способен только действительно сильный, внутренне твердый человек.

Если ты сейчас предоставлен самому себе и можешь сколько угодно просиживать в кабаках, не забывай при виде каждой официантки, обслуживающей тебя, что она доверена твоим заботам. И действительно – она доверена тебе. Посреди множества необузданных мужиков, лапающих и щиплющих, нагло рассматривающих ее, отпускающих в ее адрес разные шуточки, лучшая часть ее души ищет мужчину-рыцаря, который поддержит и защитит ее. То есть проявит уважение к ее женскому началу, а не станет провоцировать на то, чтобы разменять свою чистоту на мелкую и крупную монету, пока от чистоты ничего не останется. Может быть, она не найдет никого, но, надеюсь, она, пока не поздно, найдет тебя и будет тайно возвышена, если ты не оскорбишь ее ни прикосновением, ни сомнительной усмешкой, а будешь обращаться с ней с высочайшим уважением. Может быть, она и посмеется над тобой, а потом пожалеет, что ты не пришел раньше, и подумает о том, сколько же нужно мужской слабости, чтобы довести девушку до того, чтобы в ответ на глубокое уважение у нее нашлась только улыбка.

Сейчас по миру бродит учение, согласно которому благородство человека состоит в том, чтобы, используя других, самому жить «на всю катушку». Но не забывай: это может каждая собака. Благородство, рыцарство, материнское чувство – неделимое триединство.