Обречен на смерть

Джоэль Леви нечасто доводилось сидеть за рабочим столом в четыре часа утра. Но в этом не было ничего столь уж необычного. Даже для расследований, которые она не принимала близко к сердцу.

Леви послушалась Майкла и от Смитфилдского рынка поехала домой в Хайгейт. Казалось, что последний раз она проводила время с сыном несколько недель назад. Кто знает, когда им снова выпадет шанс? Поэтому она освободила Клэр Гордон от обязанностей няни, та пошла наверх вздремнуть, а Леви с Ричардом провели вечер вместе. За пиццей, мороженым и просмотром фильма на «Амазон Прайм».

Это было сродни эмоциональной подзаправке, после чего к Леви вернулась энергия.

Вскоре после полуночи Ричард заснул на диване. Осторожно, чтобы не разбудить, Леви отнесла его в его комнату и положила на кровать рядом со спящей няней.

Взбодрившись после нескольких часов редкого отдыха и времени, проведенного с сыном, Леви приняла душ, оделась и к двум ночи вернулась в Скотленд-Ярд.

С того момента прошло два часа. И Леви не потратила это время впустую.

Неблизкая поездка Стивена Хейла в Манчестер прошла по самому прямому маршруту. В путешествии на такое расстояние неизбежно участвуют автомагистрали. А там, где есть автомагистрали, есть и система автоматического распознавания номеров. Малоизвестная сеть камер, с помощью которой можно отследить любое транспортное средство, путешествующее по стране.

Леви отправила запрос днем. Чтобы ей предоставили данные о всех случаях распознавания системой номеров Хейла. А также всех других транспортных средств, проехавших за Хейлом в течение двадцати секунд.

Это было огромное количество информации. И единственная настоящая зацепка, что была у Леви.

Материал положили ей на стол, когда она была еще дома: камеры зафиксировали номер Хейла 648 раз. Таким образом, можно было проследить весь путь его «БМВ» от Лондона до Солфорда. Помимо этих 648 ей принесли еще десятки тысяч снимков машин, проезжавших те же камеры в течение двадцати секунд после Хейла.

Леви не интересовали машины, которые миновали лишь некоторые из этих камер. Ей нужна была та, что миновала их все.

Поиски продолжались уже почти два часа.

Леви пришлось переработать гигантское количество информации. Для начала она скрупулезно выписала все машины, зафиксированные первой камерой, мимо которой проезжал Хейл. Потом перешла ко второй, удаляя из списка те машины, которые не проезжали мимо нее. Потом то же самое с третьей. Потом – с четвертой.

В четыре ночи, когда у Леви зазвонил телефон, она уже добралась до пятисотой камеры. В ее списке оставалось всего шесть машин.

Леви взглянула на часы. Рановато для звонка.

Она взяла телефон и приложила его к уху.

– Алло?

– Это Джоэль Леви?

Голос звонившего был властным. Требовал внимания.

– Слушаю.

– Меня зовут Джо Демпси. Я из Бюро международной безопасности США, и мне нужно поговорить с вами по поводу Майкла Девлина.

Семьдесят три

Майкл посмотрел на часы.

04:15 ночи.

К Бруквудскому кладбищу он подъехал ровно в четыре. И его Omega, и часы на приборной панели «Ауди» показывали одно и то же время. Если они и ошибались, то меньше чем на минуту. Погрешность, которую Карл Хёрст не мог ему не позволить.

Указания Хёрста заканчивались тем, что Майкл должен был в четыре часа появиться на кладбище. И все. Майкл выполнил их в точности и десять минут ждал у ворот. В кромешной темноте.

Как агнец на закланье.

Но закланье все не начиналось. Вообще ничего не начиналось. У Майкла не оставалось иного выбора, кроме как положиться на инстинкты и войти в ворота.

Бруквудское кладбище было огромное. Оно занимало более двухсот гектаров – самое большое кладбище в Соединенном Королевстве и одно из самых больших в Европе. Теперь Майкл об этом знал благодаря Гуглу.

Здесь легко было потеряться. Даже при свете дня.

«И легко быть убитым».

Майкл шел уже пять минут, понятия не имея, куда направляется. Просто следовал изгибам и поворотам дороги.

На территории кладбища темнота уже не казалась такой непроглядной. Открытое пространство позволяло луне и звездам выполнять свою задачу. И они ее выполняли: Майклу требовалось все внимание, чтобы не сойти с гравийной дорожки, но, по крайней мере, он мог кое-что разглядеть.

Он все шел. Заходил на кладбище все глубже. Все дальше по дороге. Туда, где мимо точно не проедет никакая машина. Где больше не слышно никаких звуков. Кроме его шагов. Биения его сердца.

Шагая вперед, Майкл никак не мог остановить мечущиеся мысли. Каждый шаг приносил новые вероятности. Новые страхи.

Хёрст мог быть где угодно. За любым надгробием из тех, что Майкл различал в темноте. Или в тени любого мавзолея, чьи силуэты виднелись на расстоянии. Где бы Хёрст ни был, он был в безопасности. Надежно укрыт от взгляда.

А Майкл – нет.

Майкл прекрасно осознавал, что находится на единственной части кладбища, где негде укрыться. У Хёрста было неоспоримое преимущество. Он мог убить Майкла – с расстояния – в любой удобный ему момент. И ему даже не нужно было пачкать руки. Майкл знал это. И знал, что еще дышит только по одной причине.

Хёрст наслаждался игрой.