Обреченные мечтатели. Четыре временных правительства или почему революция была неизбежна

25 марта Временное правительство приняло постановление «Об отмене ограничений в правах белого духовенства и монашествующих, добровольно, с разрешения духовных властей, слагающих с себя духовный сан, а также лишенных сана по суду»[190]. В этом постановлении заявлялось, что слагающие и после выхода из духовного сословия сохраняют все права состояния, полученные ранее (как до, так и после принятия священного сана), ученые степени, равно как и государственные чины. Те же права распространялись и на монахов.

20 июня вышло постановление Временного правительства «Об объединении, в целях введения всеобщего обучения, учебных заведений разных ведомств в ведомстве Министерства народного просвещения»[191], которое предполагало передачу церковно-приходских начальных училищ, церковно-учительских и второклассных школ в ведение Министерства народного просвещения. Церковь потеряла 37 000 школ, имущество которых оценивалось в 170 миллионов рублей[192]. Министерство образования, в свою очередь, вскоре приняло решение об исключительно факультативном преподавании Закона Божия во вверенных ему школах.

14 июля Временное правительство приняло постановление «О свободе совести»[193]. Переход из православия в другую веру теперь становился делом простым и не влекущим за собой дискриминационных мер. Ни о каких преференциях для православной церкви речи не шло.

На основании названного постановления «акты гражданского состояния лиц, не принадлежащих ни к какому вероисповеданию, ведутся органами местного самоуправления по правилам, содержащимся в статьях 39–51 раздела II именного высочайшего Указа 17 октября 1906 года о порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин, их правах и обязанностях, входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов (Собр. узак., 1728)». В соответствии с постановлением от 14 июля Закон Божий теперь не считался обязательным для школы предметом.

Бурная деятельность В. Н. Львова по замене высшего церковного руководства привела к росту оппозиционных настроений по отношению к новой власти в среде православного духовенства, что в конечном итоге стало причиной отставки обер-прокурора.

В июле последним обер-прокурором Святейшего синода был назначен А. В. Карташов. Чуть позже, 5 августа 1917 года, создали Министерство исповеданий, которое и должно было заниматься обеспечением свободы совести. В постановлении об учреждении министерства говорилось об организационном его устройстве и компетенции, о том, что руководители министерства должны быть православными. Должность обер-прокурора упразднялась. Необходимость реализации принципа отделения церкви от государства была поставлена под сомнение.

Ставший теперь уже министром А. В. Карташов занялся поиском компромисса с православной церковью для достижения определенного политического союза. Такое сближение отвечало не только интересам правительства, искавшего социальных партнеров своей внутренней политики, но и православной церкви, которая, активно поддерживая на выборах в Учредительное собрание партию кадетов как «православномыслящую» и «церковно-настроенную», рассчитывала укрепить свое положение в обществе. Однако реальных положительных результатов такой курс не дал ни правительству, ни церкви[194].

Правительство стремилось не к отделению церкви, а к ее отдалению, подчеркивая этим свою светскость. Связь государства с церковью во времена самодержавия была настолько тесной, что даже отдаление церкви от государства при Временном правительстве существенно ослабило обе стороны. В октябре 1917 года, когда многие церковные структуры подвергались нападениям, Главное управление милиции МВД издало циркуляр, в котором говорилось: «Мы признаем необходимость неослабной охраны церквей, монастырей и их собственности»[195].