Обреченные жить (Форт у Синей реки)

      Сова, молча слушавший наш разговор, не вмешивался... Но, по его лицу, и, мелькавшим в глазах искрам, я видел, что он воспринимает все происходящее, как свои собственные проблемы. Собственно, так оно и было. Все громы и молнии, которые щедро раздавал Святоша, в первую очередь были направлены даже не на форт, или меня, а в сторону индейца. Это вполне объяснимо: тут шла непримиримая война убеждений, язычества, которому следовал наш общий друг, и религии, которую хотел возродить - в своем, естественно, понимании - самозваный монах. И все бы ничего, но последний не хотел мириться с первым. Не хотел до такой степени, что призывал не только проклинать, но и убивать... Еретики пугали Святошу больше, чем просто отступники - к коим он причислял меня и моих товарищей.

      Чуть слышно скрипнула дверь. Бочком, стараясь остаться незамеченной, в помещение вошла Элина. Она чуть стушевалась, заметив, что мы не одни, быстро прошла в уголок и уже оттуда, скороговоркой заметила:

      - Я была у Тучи... Травы перебирали, говорили...

      Она увидела среди гостей Стопаря, и запнулась... Старик удивленно поднял брови, но, заметив мой предостерегающий взгляд, проглотил готовое вырваться слово. Ната косо посмотрела в ее сторону, но Элина, спрятав глаза, промолчала. Я решил перевести разговор в другую плоскость:

      - Ты сегодня, как никогда, узнаваем...- Сова еле заметно улыбнулся... - Брат мой, Белая Сова. Вряд ли можно спутать индейца, с кем-либо, иным!

      - Так думали и белые на земле моих предков. Но индейцы - не все на одно лицо.

      - Твое лицо известно в травах всем. - Стопарь, наконец, повернулся к нам. - И не грех бы его иногда и прикрыть... брат наш, шаман прерий!

      Сова оценил иронию кузнеца:

      - Шаман не боится ядовитых слов монаха. И ножей его дружков - тоже. А если кто захочет испытать, какова на крепость шкура индейца - мой томагавк готов поспорить в этом с любым желающим!

      - Ты такой же воинствующий шаман, как Святоша - монах.

      Я усадил приподнявшегося Дока на место:

      - Хватит... Не за этим мы собрались. А если за этим - то говорить о вражде с поселком следует всем вместе. Неужели вы думаете, что я хочу новой крови? После того, что пришлось вынести долине от бандитов? Да пусть Святоша хоть папой себя назовет - нам то, что с того? Пока он болтает - пусть болтает... А, если решит показать клыки - встретит наш оскал!

      - Вот, вот...- Стопарь вздохнул, огорченно отставив в сторону чашку, предложенную ему Натой. - Ты снова хочешь дождаться, пока ударят нас. А вождю следует предвидеть и нападать первым!

      - Да не вождь я! Что с того, что я старший здесь, в форте? В долине, в каждом становище, в каждом селении, есть свой командир! И пока еще никто не изъявил желания подчиниться форту! И не будет такого желания - не дождетесь. Вы что хотите - чтобы мы уподобились Сычу? Чего тогда стоило все наше сопротивление? Чем мы лучше него? Нет... Нападать на поселок и убивать Святошу только за то, что он - Святоша! - не вижу смысла.

      - Будем ждать ножа в спину...- Чер тоже отставил чашку.

      - Сговорились? - я обвел их взглядом - И когда только успели...

      Неловкое молчание нарушила, как ни странно, Элина. Она вдруг выпорхнула из своего закутка и подсела рядом с Совой.

      - Ну, на самом деле, ты бы объяснил нам, что означают все вот эти веревочки, косички, перышки... Конечно, Зорька твоя это знает - но, мы-то - нет!

      Ошалевший слегка от такого неожиданного вмешательства, Сова перевел глаза на меня, на Дока, а потом махнул рукой:

      - Огненный Цветок всегда вмешивается в дела мужчин...

      - Огненный Цветок и оружие держит в руках как мужчина! - она парировала его негодование обезоруживающей улыбкой, от которой индеец вконец растаял. Зорька, глядевшая на это издалека, сухо заметила:

      - Дар, я очень люблю своих подруг... И если твоя скво решит уйти к моему мужу, то не буду против.

      Элина вспыхнула, но смолчала. Зато Ната, как бы вскользь, отметила:

      - Ты, может, и не будешь... А, вот нас, спросить не мешало.

      Она так посмотрела на Элину, что та спрятала лицо за широкой спиной кузнеца. Тот, увидев, что в нашем доме что-то явно не как всегда, обратился к Сове:

      - Ну, если о делах поговорить не получается... Давай, хоть, о своих расскажи. В смысле - что там у тебя девушка попросила?

      Сова чуть заметно усмехнулся и, уже вполне серьезно ответил:

      - Хорошо... Мой брат желает знать - для чего это, это и это? - он сопровождал слова, указывая рукой на некоторые детали своего убранства. - Белая Сова будет только рад объяснить вам об этом! Слушайте...

      Он коснулся своих волос:

      - Принадлежность индейца, к тому или иному племени, а также роду или тотему внутри племени, всегда можно определить по его украшениям на одежде, прическе, татуировке, и даже особым шрамам на лице или руках... Это - как паспорт, или водительские права для вас. Но, если документы можно выбросить или поменять - изменение любого атрибута у индейца могло сразу сказаться на отношении к этому человеку. Нельзя носить прическу ирокеза и одновременно, татуировку тэва, или чероки...

      Ната заметила широко раскрытые глаза Стопаря и пояснила:

      - Это названия индейских племен.