Обреченный жених

— Эту ночь я запомнил на всю жизнь, — Руслан поежился. — Зима в этом году выдалась холодная. Я возвращался из рейса через поселок Горный. Вам, наверное, знакома та дорога — ровная, прямая, всегда расчищенная. По обеим ее сторонам высились огромные сугробы. В машине было тепло, и меня разморило. Я еле сдерживался, чтобы не съехать на обочину и не вздремнуть, но мысль о жене и ребенке, которые ждут меня, гнала вперед. И вдруг колеса проехали по чему-то большому и твердому. Я остановился, взял фонарик и вышел из кабины. То, что я увидел, привело меня в ужас. На дороге лежала девушка. Ее неестественная поза говорила: она мертва. Да и никто бы не выжил после того, как по нему прокатились такие огромные колеса. И тем не менее я на что-то надеялся, подошел к ней и взял за руку. Ручка была ледяная и синяя. Да и все тельце выглядело так, будто бедняжка давно лежала на этой пустынной дороге. Помню, мой взгляд замер на ее ногах. На одной сверкала мелкими стразами босоножка на высокой шпильке, на другой обуви не было. Помню, я сразу подумал: как родители разрешили ей выйти в таком наряде на мороз? Легкий полушубок, ажурные колготки и босоножки, так нелепо смотревшиеся в свете фонарика. Может, девушка выбежала из дома, который стоит неподалеку, и попала под машину? Я осветил местность по обеим сторонам. Луч выхватил из темноты только высокие сугробы. Вдали высились горы. Впрочем, я и так знал, что не увижу ни одного даже ветхого домика. Поселок Горный остался далеко позади, и до города не было никаких жилых строений. Как же она здесь очутилась?

Александр слушал очень внимательно. Рассказ водителя заинтересовал даже Бессонова, и он оторвал голову от книги.

— Дорожная проститутка, — произнес адвокат.

Руслан вскинул брови:

— Я часто видел эту братию на трассах, — ответил он. — Дамы всегда одеты по сезону. Ни одна б не стала стоять в босоножках на морозе, да еще на такой дороге, ради заработка. Нет, эта девушка не была дорожной проституткой.

— А потом вы поехали искать ближайший пост ГИБДД, — предположил Пименов.

Вербата кивнул:

— Так я и сделал, как честный человек. И привел их на место происшествия.

— Они сразу предъявили вам обвинение?

Водитель отрицательно покачал головой:

— Разумеется, нет. Один из двух парней, капитан, осмотрев тело, высказал предположение: «Похоже, малышка мертва давно». Они велели мне следовать за ними до отделения полиции. В ту ночь меня отпустили домой, взяв обещание, что утром я обязательно являюсь к следователю.

— И вы выполнили все указания, — вставил Бессонов.

— Конечно! — воскликнул дальнобойщик. — Я и не думал, что окажусь в такой переделке. Впрочем, сразу меня не арестовали. Максимов осмотрел труп, провел какие-то исследования и стал ждать результатов экспертизы.

— Похоже, ты действительно ни в чем не виноват, — сообщил он мне. — Эту девчонку явно привезли на дорогу. Ты правильно обратил внимание на ее одежду. Моя практикантка обула такие же босоножки и попыталась пройтись по сугробам. Бедняжка выдержала всего несколько минут. Значит, Алина (нам удалось установить ее личность) не шла из поселка в город, ей бы пришлось преодолевать снежную массу, а в ее обуви это невозможно. Следовательно, погибшая приехала на машине, и не на своей. Кстати, вторую босоножку я так и не нашел, хотя прочесал все в округе. Наверняка она осталась в том месте, где Алину убили. А потом ее тело бросили на дорогу в надежде, что какая-нибудь машина ночью проедет по нему и следствие запутается. — Он лукаво улыбнулся мне и подмигнул: — Но у нас тут не олухи сидят.

— Я надеюсь на это, — вымолвил я.

— А я надеюсь на экспертизу, — усмехнулся Максимов. — Вскрытие показало: бедняжка была беременна. Вероятно, какой-то негодяй не пожелал жениться и избавился от нее. Думаю, это дело будет не таким уж и трудным. Мать погибшей и ее приятельницы назовут мне имя ухажера, анализ ДНК выявит его отцовство — и я поставлю жирную точку.

Однако через пару дней меня арестовали и предъявили обвинение в наезде на человека. Полицейские заявили, что я был пьян.

— Разве они брали у вас тест на алкоголь? — удивился Пименов. Вербата усмехнулся:

— Какой тест? Гибэдэдэшники видели: я трезв, как стеклышко. Все подстроили. Когда я попросил разрешение на встречу с Максимовым, мне объявили, что он отстранен от дела и мною занимается некто Радченко. Он пришел ко мне в камеру, в следственный изолятор.

— Вы хотели меня видеть? — спросил Радченко.

— Почему поменяли следователя? — поинтересовался я.

— Максимова срочно бросили на другой участок, — улыбнулся он. — Теперь работать с вами придется мне. У вас есть вопросы?

— Почему меня арестовали? — бросил ему я. — Максимов считал: я невиновен. О камере не было и речи.

— К вашему делу мой коллега отнесся довольно халатно, — ответил Радченко. — Я же уверен в вашей виновности.

— Почему?

Он щелкнул пальцами: