Обреченный

Камила была студенткой Чеченского Государственного Университета, и училась на журналиста.

– Надо же! – Мансур улыбнулся. А потом спросил: – Монтекки – это род Ромео, верно?

– Да, верно.

– А Джульетта, соответственно, принадлежала к роду Капулетти.

– Ну и? – спросила она нетерпеливо.

– Как думаешь, в чем заключается ошибка Джульетты?

– Не знаю. И вообще, что ты хочешь сказать?

–О, ничего, ничего. – Мансур замолчал, зная, что интерес заставит Камилу вскоре задать вопрос, который она тут же и задала:

– Ну и в чем заключалась ее ошибка?

– Ну, это скорее ошибка их обоих, а не только ее одной. Думаю, им следовало бы выяснить, все ли хорошо между их родами, прежде чем у них вспыхнули эти взаимные чувства, – сказав это, Мансур взглянул на кузину, и на его лице было трудно не заметить, что он делает над собой усилия, чтобы не засмеяться. А затем он добавил: – эта вражда в итоге стала причиной того, что они наложили на себя руки… Надеюсь, ты не запаслась кинжалом?

– Ох уж эта твоя тетя! – не выдержала Камила. – Доверить ей свой секрет – все равно, что сообщить об этом в вечернем выпуске новостей.

– Вот зря ты так о своей матери! А она, между прочим, волнуется за тебя, переживает. Еле слезы сдерживала, рассказывая мне эту печальную, душераздирающую историю. А когда я сказал, что иду тебя помучить, так она и вовсе стала меня умолять, чтобы я тебя не огорчал.

– Ну да, конечно. Не удивлюсь, если она тебе при этом удачи пожелала.

– Неблагодарная у тети моей дочь.

Оба ненадолго замолчали. Потом Мансур вдруг расхохотался и сказал:

– Это надо же, среди стольких парней…

– Да ну тебя, – смущенно отвернулась Камила.

У чеченцев девушке не подобает хоть как-то упоминать любимого или свои чувства к нему при мужчине из числа родственников.

И все же эта была Камила, и поэтому она сказала:

– Говорят, что его простили.

–Да, простили.

–Ты там был?

– Был.

– Я бы самолично его задушила.

Мансур снова громко засмеялся и спросил:

– Куда твоя девичья скромность подевалась?

– Не, ну серьезно, – говорила она, возмущенно улыбаясь, – Этот гад одного лишил жизни, а другим ее испортил… Что ты смеешься?

– Забавно, когда мертвые мешают делам живых.

– Не мертвые, а, скорее, эти наши глупые обычаи.

– Убивать людей, – сказал Мансур, все еще продолжая улыбаться, – обычай, присущий всем народам, и он и в самом деле глупый.

– Я не про это.

– А я про это.

– Ну убил один другого, при чем тут остальные? Все эти обычаи, традиции – сплошная глупость.

– Среди обычаев и традиций бывает немало бессмысленного, не спорю. Но все же обычаи не придумываются людьми и не создаются разом. Они потихоньку формируются веками, в соответствие с образом жизни того или иного народа. Наши предки тысячелетиями жили вольной жизнью в горах, никогда не знали феодальной зависимости, и находились в условиях перманентной войны с могущественными врагами. В столь тяжких условиях им, дабы сохранить свою свободу и быт, на что постоянно посягал неприятель, приходилось вырабатывать и следовать строгим морально – этическим нормам и правилам…

– Уж больно строгие они выработали правила, – прервала она его.

–Но благодаря этим строгим обычаям, – продолжал Мансур, – ты можешь не опасаться того, что кто-то посягнет на твою честь или жизнь. Ибо честь женщины – свята, а за убийство женщины по законам адата полагается лишить жизни двоих мужчин из рода убийцы.

– Как-то не совсем справедливо за убийство одной женщины лишать жизни двоих мужчин, – сказала она и улыбнулась.

– Я тоже так считаю, – согласился Мансур, улыбнувшись в ответ. А потом сказал: – Суровая жизнь порождает суровые законы, иначе обществу, особенно, маленькому, как наше, не выжить – ни физически, ни ментально. Наши отцы жили жизнью, требующей от них особого порядка, а всякий порядок, который не соблюдается строго – уже не порядок. Говорят, что мы и Ислам приняли только потому, что он отвечает многим нашим жизненным принципам.

– Благодарю за урок истории и просвещение в области народных обычаев и традиций. Но сейчас другое время.

– Ты так думаешь? – спросил Мансур. Камила не ответила, и он продолжил: – Времена и условия жизни могут и меняться, но человеческая сущность – неизменна… Сестренка, семейная жизнь неоднозначна. В ходе нередко возникающих в браке разногласий и ссор, супруги, в порыве гнева, пытаются посильнее задеть один другого. И когда родственник одного повинен в смерти родственника другого, то это весьма неплохой повод, во время очередной ссоры, назвать всех этих людей племенем бессердечных убийц. Согласись, не самое приятное обвинение от человека, с которым ты делишь жизнь и с которым у тебя есть общие дети.

– Не все способны в подобном упрекнуть.

– Ты плохо знаешь людей.

– Даже братья и сестры порою отличаются друг от друга, как земля и небо. Так как можно человека обвинить в том, что натворил его родственник, тем более – дальний.