Обреченный

Но маленькому народу, чтобы длительно противостоять столь могущественному врагу, и терпеливо сносить все тяготы, лишения и повальные потери, непременно постигающие его в этой борьбе, – одного порыва к свободе порою бывает недостаточно. Требуется идеология более сильная и жизнеспособная. И тут на помощь всегда приходил Ислам, который не только обогащал смыслом саму борьбу за свободу, но также наделял этим смыслом и смерть, как бы говоря, что конец земной жизни – это лишь начало жизни вечной, и что если человека постигнет смерть на правом деле, то и вечность у него будет прекрасной. И национално- освободительное движение с легкостью интегрировалось в газават. Конечно, ценой этой идеологической «услуги» религии было утверждение принципов Ислама во всех областях жизни, и установление на освобожденной территории его закона – Шариата. Так, война чеченцев за свою свободу (что испокон веков презирали рабство настолько, что выражение «Добро пожаловать», которым у них и поныне встречают гостей, дословно переводится как «Приходи свободным», то есть, приходи ко мне в гости человеком свободным и независимым, а не рабом презренным) всегда тесно бывала переплетена с религией. И поэтому, когда чеченский народ заполучил свою независимость, религиозные учения в нем, после семидесятилетнего Советского режима, с его воинствующим атеизмом, преследовавшего всякое религиозное проявление, вновь освежились. И уже более молодое поколение, которое приняло самое активное участие на этой войне, и при этом не успело еще впитать вчерашнюю Советскую идеологию, с легкостью открылось Исламу.

Не было больше оков, преград, железного занавеса, и знания, в том числе и богословские, стали, как и люди, свободно пересекать границы. В Чечню приезжали проповедники с арабских стран, привозилась огромная религиозная литература; также и из Чечни в исламские страны отправлялись студенты для изучения богословия. Вот так религия, в своем новом для современных чеченцев обличии – так называемом салафизме, проникла и укрепилась в Чечне после Первой войны.

Также укреплению позиций Ислама поспособствовало и то, что чеченцы посчитали, что эту религию, некогда ущемленную Советской властью в своих правах, как и все они, и, соответственно, вместе с ними пострадавшую, теперь надо в срочном порядке реабилитировать и возродить, – и это возрождение воспринималось как некий акт торжества исторической справедливости. Таким образом, все благоприятствовало тому, чтобы Ислам занял лидирующее место – как в идеологической, так и законодательной сферах чеченского общества. Конечно, среди национальных патриотов – сторонников свободы и независимости, были те, которые предпочитали светские законы религиозным (в числе прочих они объясняли свои позиции тем, что люди, после столь долгой зависимости от Советской власти, пока еще не готовы принять верховенство Шариата, и поэтому еще рано вводить его законы). Но решительное большинство, уже после начала войны, все же настояло на Шариате. И народ, в своей основе, к немало удивлению всех политических сил, это решение принял с легкостью и даже как нечто само собой разумеющееся.

И вот, после окончания войны, на радостной волне победы, в Чеченской Республике Ичкерия формируются религиозно-боевые группы – джамааты, как в Иерусалиме, после его взятия крестоносцами, были сформированы рыцарские ордена католической церкви, в том числе и известный орден Тамплиеров. С этим средневековым орденом, – в ранний период его военной славы, – у джамаата имелись некоторые параллели. В частности, интернациональность (и даже транснациональность), взаимовыручка, посвящение себя делу Бога и религии, строгое соблюдение некоторых (в случае джамаата – неписанных) правил и так далее. Но, конечно, в качестве образца ими брались не христианские ордена, а прямо и нередко довольно архаично толкуемое учение, вытекающее из Корана, Сунны, образа жизни сподвижников Пророка и салафов – праведных предшественников, то есть богословов из числа первых поколений мусульман12.

Хоть этнический состав джамаатов в основном и состоял из чеченцев, но все национальное – идея, лозунги и тому подобное, мерно уходило в них на второй и третий план, растворяясь в идеях панисламизма. Это и привело в последующем, в 2007 году, к отказу от национально-освободительной борьбы и созданию на территории Северного Кавказа – «Имарата Кавказ», в рамках которого война уже велась за независимость всего Имарата. Конечно, такое решение не понравилось сторонником национальной свободы Чеченской Республики Ичкерия, и между ними произошел раскол. Ведь новая государственная трансформация выводила Ичкерию из действий норм международного права, лишая всякой юридической силы договоренности, ранее – после окончания Первой войны – достигнутые между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия. И как поскольку Имарат тут же был объявлен террористической организацией, то не было никаких шансов на то, что в Москве пожелают сесть с его руководителями за столь переговоров.