Обреченный

Все эти строительные работы он выполнял в одной одежде, которую по вечерам, когда возвращался, стирал и развешивал на отопительных батареях, на которых они к утру и высыхали.

Почти час походив по рынку, он приобрел темно-серые джинсы и серую курточку с капюшоном. Затем вернулся домой и начистил щеткой до блеска ботинки, обработал их кремом, после чего они были почти как новые. Облачившись в новую одежду и встав перед зеркалом, Мансур решил позвонить Вике, не задаваясь более прежними вопросами «зачем» и «почему». Как только эти вопросы вздумали вновь на него обрушиться, он, как бы в свое оправдание, не терпящего возражений и дальнейшего обсуждения, сказал про себя коротко и просто: «Звоню, потому что хочу». Он знал, что как только начнет обдумывать эту мысль, то звонить он, возможно, передумает. В подобных случаях, когда желание души противилось здравому рассудку и это внутреннее противостояние его утомляло, ему часто приходилось принимать спонтанные решения.

Набрав ее номер, он, вслушиваясь в гудки, присел на край кровати.

– Алло, – произнес наконец знакомый голос на другом конце линии.

Он молчал, вновь впав в короткое раздумье. Ее голос оживил былое, и сердце его усилило свой ритм.

–Алло, говорите, я вас слушаю, – повторила Вика.

–Привет, – сказал он наконец.

– Мансур? Это ты? – удивленно спросила она.

–Да, это я.

Наступила тишина.

– Понятно, – произнесла она негромко.

Ей вдруг захотелось положить трубку, ничего более не спрашивая и не говоря. Это была и злость, и обида на его внезапное исчезновение и столь же неожиданное появление, и те новые перемены, что случились в ее собственной жизни. Она просто хотела его больше не знать и ничего о нем не слышать, – хотела просто забыть и не помнить. Но вопреки всему она с напускным спокойствием спросила, как бы ради приличия, но с умышленным оттенком безразличия в голосе:

– Куда пропал? И что это за номер?

– Я сейчас в Краснодаре.

– А, понятно, – ответила она нарочито холодно, после чего опять наступило неловкое молчание.

Мансур понимал, что Вика обижена на него за то, что он пропал без предупреждения. И все же он сейчас пожалел, что позвонил ей. Он спрашивал себя: «Что ты делаешь? Зачем это все?». Ему захотелось просто сказать: «Извини, что побеспокоил» и положить трубку. Но пока он колебался в нерешительности, она спокойно сказала:

– Я звонила, у тебя телефон был выключен.

– Да, на то были причины, – сказал он, бросив предыдущие мысли.

– Понятно.

– Ждешь объяснений?

– Не знаю, – ответила она, и глубоко вздохнула. А потом спросила: – С тобой все в порядке?

– Может, встретимся? – как бы невольно, игнорируя ее вопрос, вырвалось у него из уст.

Вика хотела было ответить и «зачем», и «нет», и «может, ты сначала объяснишь, где и зачем пропадал и что делаешь в Краснодаре?», но в итоге сказала только:

– Когда?

– А когда тебе удобно?

– Я буду свободна только вечером, – она солгала, Вика была свободна весь день.

В итоге они условились встретиться в одном из кафешек города в 18:00.

Глава 25

Первые два дня после того, как Мансур пропал, Вика пребывала в недоумении и ходила, мучимая различными догадками. Часто хватая телефон, она подолгу вглядывалась в дисплей, напряженно ожидая, что он вот-вот позвонит или напишет. На третий день она всплакнула от обиды и тоски. На пятый – разрыдалась. А потом уже как-то смирилась. Хоть она и продолжала скучать по нему, часто вспоминать, но ждать уже перестала, потому что была уверенна, что он больше не объявится. Ей лишь хотелось знать причину случившегося: бросил он ее или с ним случилось какое-то несчастье. Но в итоге она утвердилась в первом. Так было проще забыть и смириться, потому что это помогало не питать более никаких надежд, – помогало не ждать.

Мысль, что он, таким вот образом решил прервать отношения, сильно задела ее. Но

ростки чувств, появившиеся за время их дистанционного общения, не успели достаточно сильно окрепнуть реальными встречами, чтобы это расставание на долгое время могло испортить ей жизнь. Да, думала она, он был приятен, интересен, симпатичен, незауряден, и она, как ей казалась, успела полюбить его. Она хотела встречи, хотела, чтобы эти виртуальные отношения поскорее перешли в реальный мир… Она иногда строила планы насчет их совместного будущего. Но в то же время она ясно понимала, что между ними, – несмотря на то бесконечно общее приятно – радостное и понятное, – все же имеет место и та культурно-мировоззренческая пропасть, которая при совместной жизни может все больше и больше раздвигаться, порождая недопонимания и, возможно, ссоры. Они были двумя интеллектуально и темпераментно схожими людьми, с диаметрально противоположными взглядами на многие вещи. Это сознание было для нее, равно как и для него, неким фактором, сдерживающим от чрезмерно чувственного влечения одного к другому, что, в свою очередь, помогало им обоим не питать слишком больших надежд на совместную жизнь.

И все же, вопреки голосу разума, это влечение оказалось намного сильнее, чем каждый из них мог предполагать.