Обречённые на мытарства

– Привет, однокашники, – радостным голосом сказал он и протянул руку Ивану. – Кого провожаем?

Иван насупился, его брови напряжённо сошлись у переносицы. Помедлив пару секунд, он с явным нежеланием всё же поприветствовал Кудина.

– Ваня уходит на фронт, – тихо ответила Тоня. – И ты тоже отправляешься?

– Нет, мне пока не суждено.

– Хворый что ли? – усмехнулся Иван.

– Почему хворый? Здоров. Не берут на фронт, потому что бронь лежит на мне тяжёлым грузом, – хохотнул Валька. – Я ведь в мартене тружусь, на передовой трудового фронта, как принято сейчас говорить. В подручных у твоего отца, Тонечка. Разве он не рассказывал обо мне?

– Ни словом не обмолвился, – сухо отозвалась Тоня. – Ни разу.

Язвительный тон девушки не привёл Вальку в конфуз. Изворотливый по натуре, он словно и не уловил неприязненного оттенка в её голосе. Сделав вид, что сомневается в словах Тони, высказался удивлённо:

– Не может быть, ведь мы с твоим отцом хорошо подружились. Я очень часто просил его передать тебе мой пламенный привет. Неужели батя забывал каждый раз?

– Представь, Валентин, и приветов я не получала, – жёстко ответила Тоня. Желая поскорее отвязаться от назойливости Кудина, добавила:

– Да я и не огорчусь вовсе, если ты их перестанешь передавать вообще.

– Что ты, Тонечка, разве можно забывать о такой, как ты? – сказал Кудин со слащавой улыбкой на лице. Он смотрел на девушку так, будто собирался её раздевать.

– Слушай, Валёк, шёл бы ты к своим шляпкам, они уже заждались тебя, – тяжело выдохнул Иван, вскипая от слов Кудина.

– Да, да, ты, наверно, прав, вам и без моей болтовни есть о чём поговорить на прощание, – суетливо высказался Валька, уловив свирепый взгляд Ивана. – Прощай, Ваня, возвращайся с победой.

Он схватил руку Ивана и долго тряс её. Потом повернулся к Тоне и, положив левую ладонь на сердце, с лёгким поклоном промолвил:

– До свидания, Тонечка. Рад был повстречаться с тобой. Помни: у тебя есть друг, который всегда готов прийти на помощь!

– Хлюст вонючий! – выругался Иван вслед удалившемуся Вальке и сплюнул со злостью. – Рождает же природа таких хлыщей! Сталевар незаменимый! Завод без него не обойдётся! По бесстыжим зенкам видно, что струсил идти на фронт!

– Чего ты на него взъелся? – спросила Васса, удивившись крайнему раздражению брата. – Что ты на человека наговариваешь? Ну, подошёл, поговорил, попрощался с тобой. Что в этом плохого?

– Ты, сестрёнка, просто ничего не знаешь об этом хмыре. Даже не догадываешься, сколько подлости в душе этого человека. Думаешь, он ко мне подходил, чтобы попрощаться?

– К кому же ещё?

– Вон, к ней, – со злостью выговорил Иван, обернувшись к Тоне, и пристально посмотрел ей в лицо. – Никак не может успокоиться, что получил отворот-поворот. А тут представился такой удобный повод подойти, напомнить о себе, стрельнуть масляными глазками, отпустить комплимент. А что? Вдруг зачтётся, когда меня уже не будет рядом с ней?

– Ванечка, что ты такое говоришь?! – испуганно воскликнула Тоня. – Да я же на километр буду обходить его стороной! Клянусь! Он мне также противен, как и тебе!

«И, всё-таки, я правильно сделал, не уступив мольбе Тони, – подумал Иван. – Если любит по-настоящему – дождётся, не порушит девичью честь. Если же без меня станет женщиной – значит все её слова о любви были пустым звуком, значит, обманывала себя и меня. Что ж, время всё расставит на свои места. А если меня убьют – так хоть сироту после себя не оставлю».

В голове всплыл разговор с Тоней двухнедельной давности.

… В тот день, когда пришла повестка из военкомата, Иван, с большим трудом успокоив Тоню, увёл её на берег реки. Там, скрывшись от посторонних глаз за штабелями брёвен, они просидели в своём гнёздышке до позднего вечера. Долгое время они молчали, глядели на Калапову гору, на остывающее солнце, которое, будто притягиваемое скрытым в горе магнитом, медленно сползало к её вершине.

Тоня, вцепившись обеими руками за локоть Ивана, положила свою голову ему на плечо и притихла, не меняя позы. Вдруг она встрепенулась, резко отстранилась от Ивана, и как-то странно заглянула ему в лицо.

– Ванечка, ты предложил мне стать твоей женой, когда вернёшься с фронта, – проговорила Тоня с растяжкой. – Ты не возьмёшь свои слова назад?

– Я никогда не бросаю слов на ветер, и ты это прекрасно знаешь. Предложение я сделал, потому что люблю тебя. Хочу, чтобы ты постоянно помнила об этом и ждала меня.

– Конечно, Ванечка, я буду ждать тебя, сколько придётся. Моя любовь к тебе не угаснет, не сомневайся. Но… – Тоня вдруг умолкла и стыдливо опустила глаза, думая о чём-то своём.

– Что – но? – улыбнулся Иван, не предполагая, что произойдёт через несколько секунд. – Страшно выходить замуж, рожать ребятишек и…

Тоня не дала ему договорить, бросилась рысью на грудь, обвила руками за шею, принялась жадно целовать.

– Я не выдержу одиночества… я умру без тебя… слышишь? – горячо заговорила она между поцелуями. – Ванечка, милый… я хочу стать твоей женой сегодня…сейчас. Мне нужен ребёнок от тебя… С ним легче будет перенести разлуку…