Обречённые на мытарства

Тоня так щедро и горячо осыпала Ивана поцелуями, что он, растерявшись в первое мгновение, вдруг почувствовал, как по телу прокатилась жаркая волна, от которой кровь в жилах, как ему показалось, начала вскипать, обжигая всё внутри. Точно также, как и в тот памятный день на реке год назад, когда он нёс её из воды на руках, его сознание стало так же туманиться и угасать…

Усилием оставшейся воли Иван отстранил от себя Тоню, с большим трудом расцепив замок её рук у себя на шее. С тяжёлым выдохом выпалил отрезвляюще:

– Ты с ума сошла? Очнись! Приди в себя! Помнится, ты сама внушила мне, что у нас с тобой всё должно быть по-человечески.

Помутившимся взором Тоня скользнула по лицу Ивана, сказала умоляюще:

– Если ты не сделаешь со мной ЭТОГО сейчас – я не вынесу твоего отъезда, я просто умру…

«…просто умру… просто умру…» – пульсировало в голове Ивана.

«А если я просто умру? – мелькнула у него другая мысль. – Что будет с тобой, если меня убьют?»

Иван взял девушку за плечи и, глядя в её зарёванное лицо, проговорил:

– Тоня, девочка моя ненаглядная, послушай меня! Мы не можем поступить так безрассудно. Ребёнок свяжет тебя по рукам и ногам, тебе не справиться одной. Если отца отправят вслед за мной, вам не прокормиться. Ты не сможешь выходить на работу, материной зарплаты вам не хватит.

После долгих увещеваний Ивану показалось, что он смог переубедить Тоню в её навязчивой просьбе. По крайней мере, возвращаясь домой, она больше не заводила разговор о ребёнке и всю дорогу молчала. Молчал и Иван.

Когда они остановились у её дома, Тоня, резко повернувшись к Ивану, зыркнула на него гневными глазами, выпалила:

– Если ты не хочешь исполнить мою простую бабью просьбу, тогда я тоже попрошусь на фронт! Жить без тебя, или хотя бы без твоей частицы в себе, я не смогу!

Иван опешил от таких слов и пока собирался с мыслями, что сказать в ответ, Тоня хлопнула калиткой перед его носом и стремительно зашагала к дому.

… После длительной паузы вновь грянул духовой оркестр. Из медных труб посыпалась плясовая.

– Эх, девчонки, душа моя разрывается на части отчего-то! – с необычным восторгом вдруг воскликнул Иван. – Тряхну-ка и я своими конечностями напоследок!

Василиса с Тоней переглянулись в недоумении. Желание Ивана было для них полной неожиданностью, ведь он никогда прежде не танцевал.

Глаза Ивана вмиг сощурились в каком-то молодецком задоре, заблестели, на лице появилась неистовая удаль.

«Что это с ним? – с тревогой подумала Тоня. – Приревновал меня к Вальке и разозлился?»

– Ну-ка, барышни, расступитесь, – властно распорядился Иван. Отстранив девушек и раздвигая руками толпу, уверенно направился в центр зала. Желающих сплясать пока не нашлось, Иван вышел один.

Остановившись в центре свободной площадки, он замер на несколько секунд, а потом, выбросив в сторону одну руку и положив другую на затылок, медленно двинулся по кругу.

– Пойдём, посмотрим, – Василиса схватила Тоню за руку, и они стали протискиваться сквозь толпу, чтобы разглядеть Ивана.

Когда девушки оказались на краю танцевального пятачка, Иван прошёл уже половину круга и остановился напротив Васьки Бородина, тряхнул головой. Тот сразу понял замысел друга, хитро подмигнул ему в ответ и выскочил на площадку.

И тут началось то, чего Василиса и Тоня совсем не ожидали увидеть. Иван и Василий Бородин пустились плясать, как заправские танцоры. Они вприсядку гонялись друг за другом по кругу, разворачивались, не вставая подолгу, потом выпрямлялись для небольшой передышки, важно вышагивая, как два гордых гусака, а затем принялись выплясывать цыганочку.

Лихой и стремительный танец завершился прыжком Ивана с переворотом тела в воздухе и полным круговым поворотом Василия на носке одной ноги.

Друзья обнялись и под аплодисменты растворились в толпе.

– Ваня, что это было? Ты где выучился так лихо отплясывать? – не скрывая восхищения братом, спросила Василиса. – Почему скрывал свой талант от нас?

Тоня была потрясена увиденным и сильно взволновалась. Она глядела в лицо Ивана, рот её всё еще был приоткрыт от изумления.

– Да я сам не знаю, как это у нас получилось, – тяжело дыша, ответил Иван с улыбкой. – Мы с Васькой раньше несколько раз в цыганский табор ходили, смотрели, как они пляшут. Потом на речке, когда купаться ходили, повторяли все движения, которые видели. Сейчас вот вспомнили, повеселили публику.

– А сальто?

– О-о, да это же вообще проще пареной репы! Каждую зиму мы с пацанами с крыши барака в сугроб прыгали, кувыркались. Летом в воду сигали с нырялки, потом на песке дурачились, вот и научились.

В дверях появился представитель военкомата в звании капитана, зычным голосом скомандовал:

– Отправляющиеся на фронт выходи строиться! Построение через пять минут на площади перед клубом! Прошу не опаздывать!