Обречённые на мытарства

Вечером они сели за стол втроём. Раиса принесла с собой бутылку водки, которую приобрела по пути на базаре. Она сумела взять себя в руки и внешне держалась хладнокровно. Василиса усиленно старалась крепиться, но у неё это получалось хуже, чем у сестры. Время от времени непослушные слезы сочились из глаз и скатывались по щекам. Она беззвучно всхлипывала и тотчас тянулась за платком.

Евдокия ещё до прихода Раисы поднялась с постели и бесцельно кружила по комнате, тычась из одного угла в другой. Слёз у неё уже не было, о рыданиях напоминали красные воспалённые глаза. Она периодически поднимала край фартука, с которым не расставалась никогда, находясь дома, и для чего-то утирала вспухшие веки. Иногда она подходила к окну и подолгу что-то рассматривала через стекло. Потом молча разворачивалась и направлялась к фотографии Ивана с Тоней. Остановившись перед фото в рамочке, внимательно смотрела на сына. Эта фотография появилась у них дома за полгода до отправки Ивана на фронт.

– Мама, Васса, давайте помянем нашего Ванечку, – сказала Раиса, подняв рюмку. – Он проявил геройство и мужество в бою за социалистическую родину – так сказано в письме из военкомата. Его похоронили на родной украинской земле. Пусть она будет пухом для него.

Она умышленно назвала похоронку «письмом», посчитав, что это прозвучит менее трагично.

Раиса и Васса выпили, а мать категорически отказалась взять в руку рюмку. Она никогда в жизни не пробовала водку даже на вкус и сейчас протестующе замахала рукой.

– Мама, выпей пожалуйста, так положено, – строго проговорила Раиса и насильно вложила рюмку в ладонь Евдокии. – Тебе будет легче.

Мать поднесла дрожащей рукой рюмку водки ко рту и выпила за один глоток. Глаза её испуганно округлились, она судорожно вдохнула в себя воздух и закашлялась.

– Вот и чудненько, вот и славненько, – похвалила Раиса.

Они закусили, потом выпили ещё по одной. Евдокия больше не прикоснулась к рюмке. Она по-прежнему сидела молчаливой и подавленной. Молчали и сёстры. Разговор не клеился. В комнате висела мёртвая тишина. Инициативу взяла в свои руки Раиса.

– Мамочка, родная, нам всем сейчас тяжело. Но и убиваться от горя не следует. Из царства небесного мёртвых не вернуть, а нам туда ещё пока рановато. Жизнь продолжается, какой бы мрачной для нас она не была.

– Ты права, – согласилась Василиса. – Только вот как свыкнуться с тем, что нет с нами отца, и никогда уже не будет Вани…

– У меня есть предложение, – неожиданно сказала Раиса.

Василиса вопросительно посмотрела на сестру.

– Я не успела вам сказать, что получила весточку с Украины. Хотела забежать на днях, сообщить, но получилось уже сегодня.

– Говори, не томи, – подстегнула сестру Василиса, увидев, что та не особо торопится с известием.

– В общем, письмо я получила от Павла.

– От какого Павла? – спросила Василиса, не догадываясь, что речь идет о муже старшей сестры, оставшихся в оккупации.

– От мужа нашей Маруси. Слышишь, мама?

Евдокия вздрогнула, повернула глаза к Раисе, уставилась пустым взглядом. Она была погружена в свои мысли и не прислушивалась, о чём говорили между собой сёстры.

– Письмо, говорю, получила от Павла, – повторила она громко. – Живы и здоровы они с Марусей. Зовут нас к себе.

До Евдокии, наконец, дошёл смысл известия. Она немного оживилась, в глазах обозначился интерес.

– Жива, значит, Маруся… – шевельнулись её губы.

– Маруся и Павл'о живы остались, а вот сваты умерли, – уточнила Раиса. – Теперь их дом пустует, зять предлагает нам поселиться в нём.

– Я смутно помню Марусю, – призналась Василиса. – Ведь она ушла к Павлу – мне шести лет не было. А когда нас отправляли на Урал – она не смогла приехать.

– Зато Фроська её хорошо помнит. Когда жила четыре года у тёти Ксении в Луганске – Маруся часто её навещала, сладости привозила.

– Так какое у тебя предложение? – спросила Василиса, не принимая всерьёз приглашение Павла.

– Отписать наше согласие на Украину, – заявила Раиса.

– Ты это серьёзно?

– Вполне. Я уже всё продумала.

– Но ведь… – начала Василиса и умолкла на секунду, затрудняясь выразить кратко свои сомнения.

– О тебе речи не идёт, – сказала Раиса. – Ты остаёшься здесь ждать возвращения отца. Переписка с ним прекратилась, и он в неведении о нашей жизни. Я заберу маму, мы поедем с ней вдвоём.

– А Лёня как-же?

– Лепёха остаётся здесь с родителями, – доложила Раиса, и, усмехнувшись язвительно, добавила:

– На Украине ему со мной делать нечего, а с нелюбимой тёщей тем более.

– Но у мамы нет паспорта, как же она поедет?

– А ты у нас для чего работаешь на железной дороге? – спросила Василиса с ехидством. – Поможешь посадить в поезд, а дальше я беру всё на себя. Пожилая женщина может утерять в дороге документы?

– Рая, это авантюра, – высказала своё мнение Василиса.

– Сейчас, милая моя сестрёнка, и жизнь человека – не жизнь, а сплошная авантюра. Всё в ней зависит от расчёта и удачи. Я тебе потом расскажу подробно, как будем действовать.

– Надо бы с Фросей списаться. Вдруг и она пожелает уехать?