Обречённые на мытарства

– Фрося теперь никуда с Урала не уедет – Михаил с фронта вернулся. Собираются пожениться. Он ведь теперь инвалид у неё.

– Раиса, почему я всё узнаю последней? – обиделась Василиса.

– Спроси у Фроси, почему она пишет только мне одной?

– Потому что ей, вероятно, лень перетрудиться. Боится, что переломится, если отпишет два письма по разным адресам.

– Да ты не обижайся на неё. Она потеряла адрес твоего общежития, а маме писать – не видит смысла. Письмо будет неделями лежать непрочитанными. Вот и пишет мне, знает, что я всё расскажу при встрече с вами.

– Мама, поедешь со мной на Украину? – спросила Раиса, прижимаясь к Евдокии. – Заведём там своё хозяйство, будем ездить на могилку к Ванечке. Оттуда не так уж и далеко до этой Агафоновки.

– Меня там не арестуют за то, что я сбегу отсюда? – тихим голосом, но вполне осмысленно спросила Евдокия. Она стала понемногу приходить в себя.

– Не бойся, не арестуют. Ты на Украине получишь свой паспорт и будешь жить без всякого контроля, – убедительно проговорила Раиса. – От тебя требуется только согласие.

– Мы будем жить вдвоём?

– Да, мамочка, мы будем жить вдвоём с тобой в доме сватов.

После долгого молчания Евдокия проговорила твёрдым голосом:

– Хорошо, я согласна.

Она сидела строго и прямо, положив свои маленькие сухие ладони на стол, будто держала ответ перед судьёй. Для неё это решение было непростым.

– Когда ты наметила отъезд? – поинтересовалась Василиса.

Раиса повременила с ответом, незаметно кивнула головой в направлении дверей. Василиса поняла, что есть информация, которую матери не следует пока знать.

– Скоро, – ответила Раиса и приложила палец к губам.

Они посидели за столом ещё некоторое время, затем Раиса засобиралась домой.

– Мамочка, мне пора, – сказала она. – С завтрашнего дня я перееду жить к тебе.

– А Леонид как же? – удивилась Евдокия.

– Поживёт один, не помрёт.

Раиса оделась, Василиса вызвалась её проводить.

Выйдя из барака, Раиса сообщила:

– С Лепёхой мы решили расстаться. Уеду на Украину, начну новую жизнь. Ведь там моя настоящая родина.

– Почему вы расстаётесь?

– Он не может иметь детей, а у меня уже не девичий возраст. Да и устала я от него. Всё время ловчит и хитрит, не договаривает мне что-то. В общем, решила я от него уйти, – сказала Раиса.

– Ты сказала ему о своём решении?

– Да, у нас был разговор.

– Ладно, с этим всё понятно. А что будет, когда милиции станет известно об исчезновении мамы?

– Сейчас милиции не до нас. Мама не ходила отмечаться с начала войны, и никто этим фактом не заинтересовался. Прошло уже двенадцать с половиной лет, как вас выслали. Пора уже нам подумать о вольной жизни.

– А вдруг? – в голосе Василисы звучала тревога.

– Не трясись. На этот случай я тебе дам справку о смерти матери. Лепёха обещал сделать на днях.

– Но…

– Что – но? Справка будет настоящая, только из другого города. Никто и никогда не поедет проверять наличие могилки. Завтра я напишу за маму заявление на увольнение, и сама отнесу в отдел кадров. Это обязательно нужно сделать, чтобы её не хватились на работе прежде времени.

– Ой, Рая, страшно мне как-то, – встревоженным голосом произнесла Василиса. – Я ведь здесь остаюсь. Придёт милиционер, что я ему скажу?

– Дался тебе этот милиционер! Шесть лет не приходил и вдруг – явится! Не смеши и забудь. Наша неграмотная мать никогда не интересовала НКВД и сейчас не интересует. Власть преследовала отца, и она с ним расправилась. Да и работники в милиции давно все поменялись. У них теперь других дел по горло. Ловят шпионов и предателей.

– Ну, а всё-таки?

– Какая ты въедливая, Васска! – с раздражением проговорила Раиса. – Не надо либеральничать с властью, которая забрала у тебя свободу, едва не уморила голодом, вынудила стать попрошайкой, лишила возможности учиться, отняла отца. Мало тебе этого? Ещё перечислять? Власть превратила тебя в изгоя, а человек, отвергнутый обществом, вынужден жить по волчьим законам. Чтобы выжить, он доверяется лишь инстинкту борьбы и самосохранения. Инстинкту изгоя, как сказал один мой знакомый. Так что, Вассочка, прими мой совет: не будь законопослушной дурочкой и повернись задом к коварной власти. Действуй, в первую очередь, в собственных интересах, иначе пропадёшь.

– Наш папа попробовал действовать в собственных интересах, – возразила Василиса. – Не пошёл в колхоз. И что из этого получилось?

Раиса не была расположена вдумываться в слова сестры, тем более вступать в долгий и бессмысленный спор. Она смерила её укоризненным взглядом и зло выдавила из себя:

– Скажешь, что связь со мной и матерью давно не поддерживаешь. Сестра Раиса укатила в неизвестном направлении, оставила тебе записку в почтовом ящике вместе со справкой о смерти. Сама, мол, ещё не была на могилке матери. Ты что, как ребёнок, в самом деле? Ври всё, что взбредёт в голову. Включай в работу инстинкт изгоя. Никто не станет искать правду. Сейчас властям не до правды.

– Ладно, попробую, – неуверенно проговорила Василиса и съёжилась, будто на неё повеяло холодом. – А что случилось с Михаилом Жуковым?