Обрести себя

Илиеш знал, что ему нужно, но не было у него слов, чтобы высказать все. Теперь когда он ничего не делал и ел чужой хлеб, в нем заговорила совестливость человека, с детства привыкшего к труду.

Однажды ночью его разбудил Онофрей и позвал в соседнюю комнату.

— Иди, начальник хочет побеседовать с тобой кое о чем. В комнате Руги шла гулянка. Кроме мужчин здесь были Иринуца, служанка уехавшего начальника, и Наташа — работница, красивая, как погожий весенний день. Все были сильно подвыпившими. На столе стояло много пустых недопитых бутылок, тарелка с салом и другие остатки еды. Разговор начал Руга. Он не качался, только глаза его блестели.

— Послушай, Илья, ты крещеный? — спросил он ни с того ни с сего.

Девушки расхохотались. Паренек посмотрел на них с недоумением. Он тер глаза кулаками, старался сдержать зевок.

— Брось допрос, девушки скучают, переходи к действиям, — заторопил его Вэкэреску!

— Живее, какого черта! — понукал его и Онофрей.

Руга поднял указательный палец — дескать, прошу меня не прерывать, и продолжал более серьезным тоном:

— Скажи, парень, ты знаешь, кто я такой? Знаешь, как меня зовут?

— Господин субшеф Руга, — испуганно прошептал мальчик. Он знал, что тот становится задиристым, когда подвыпьет.

— А они? — Руга указал на остальных двух.

— Господин Онофрей и господин Вэкэреску.

— Так. Теперь разреши мне установить, что ты маленький идиот, который ничего не знает. Я — Молох, олицетворение солнца и огня, бог жестокости. Он действительно Вэкэреску, но с добавлением — Вэкэреску Тяжелая Рука. Как ударит — с места не поднимешься. А Онофрей — Глаза Навыворот. Достаточно ему бросить один взгляд, и дело идет как по маслу. Так прозвали его рабочие, и должен тебе сказать, мне нравится. Эти канальи не лишены остроумия. Сейчас, раз и ты попал в нашу компанию, мы должны тебя как-нибудь окрестить.

— Святой Илья хорошо будет? — предложил Онофрей.

Руга скривился:

— Не нравятся мне святые. Они годятся только для благочестивого бабья. Назовем его Муцунаке — маленькое забавное животное. Щеночек. Утверждаем или поставим на голосование?

— Единогласно! — заревели все.

— Откупорьте бутылку и помажьте миром голову младенца.

— Во имя отца и сына и святого духа совершается таинство святого крещения, — гнусаво запел Онофрей, капая из бутылки ром на голову полусонного мальчишки.

Илиеш стоял посреди комнаты, не понимая происходящего. Ему хотелось спать. Зачем его разбудили? Окна были закрыты, и в комнате стояла страшная духота. На полу валялись окурки, вилки, огрызки хлеба. Граммофон молчал, его иголка упиралась в застывшую пластинку.

Ром сразу прогнал сон. Илиеш неожиданно вырвался из их рук.

— Оставьте меня, я хочу спать! — закричал он, хотя сонливость уже прошла.

Руга схватил паренька и потащил обратно к столу. И тут Илиеш увидел его в совершенно новом свете. В его лице было что-то ужасное.

Илиеш разглядел квадратный подбородок с ямочкой посредине и могучие челюсти, словно два жернова.

— Без истерики, Муцунаке, не то впадешь в немилость, — сказал он медленно, с нажимом. — Сиди с нами и пей, раз я говорю.

Ирина села на колени к Вэкэреску. Наташа, повернувшись спиной к столу, глядела в ночную тьму сквозь закрытое окно. Каштановые толстые косы свисали почти до самых ее колен.

— Что бы ты сказала, если бы тебе попался в руки такой цыпленочек? — спросил Ирину Руга, указывая на Илиеша. — Ты бы проглотила его с костями, со всем?!

Женщина рассмеялась.

— Эй, Муцунаке, ты знаешь, что такое женщина? — спросил его пьяный Вэкэреску.

— Ничего, у него есть еще время узнать, — заверил Руга. — Выпьем за конец света.

Онофрей наполнил стаканы и протянул один Илиешу.

— Не капризничай, не то получишь, — шепнул он ему на ухо.

Илиеш покорно выпил. Напиток обжег горло, спалил внутренности. Из глаз брызнули слезы. Несколько секунд он не мог произнести ни слова — махал рукой, пытаясь освежить пылающий рот.

— Что, не нравится? — насмешливо спросил Вэкэреску. — Вот так и мы мучаемся, несчастные.

— Подойди и поцелуй меня, чего строишь из себя Магдалину? — обратился Руга к Наташе. После этого он сделал знак Онофрею еще раз наполнить стаканы.

Илиеш был вынужден выпить еще. Он вспотел. Голова стала тяжелой, как бадья. Мальчишка не мог держать ее прямо, она клонилась к земле. Стол, стаканы, все качалось. Он хотел было взять в руки вилку и не смог. В конце концов Илиеш свалился со стула и потерял сознание.