Обрести себя

Когда Илиеш, лежа в сугробе снега у крыльца, пришел в себя, он увидел над собою мать Наташи и Никиту. Они пытались поднять его. На втором этаже было темно. Кругом ни души.

«Наверное, спят», — подумал Илиеш, снова теряя сознание.

Очнулся Илиеш только на следующий день в доме садовника. Голова оказалась перевязанной полотенцем. Поднять ее было тяжело. Правая рука — в царапинах, на локтях — ссадины. Он старался припомнить, как все произошло, и не мог.

— Дядя Никита, что со мной случилось, где это я так исцарапался?

— А я знаю? Наверное, упал с лестницы. Спи. Онофрей пошел за доктором.

Никита высаживал семена цветов для рассады и даже не глядел в сторону Илиеша. Ну и дьявол же этот Никита! Никогда не забывает про свои цветы. Ум мальчика был словно окутан каким-то туманом. Он делал усилия, чтобы вспомнить хоть что-нибудь.

— Вэкэреску… он меня ударил, — с трудом припомнил Илиеш. — Недаром его прозвали «Тяжелая Рука», как дал один раз…

— Молока хочешь? — спросил Никита.

До молока ли ему теперь? Его тошнило, болела голова. Хотел сказать что-то, но заснул, а через несколько минут снова проснулся и спросил:

— Не знаете, что сделала Руге Наташина мать?

— Встала поперек дороги, — двусмысленно ответил Никита.

Он не хотел разговаривать с Илиешем, считая его, видимо, малышом.

Ну хорошо, не хочет — не надо. Только чего же он принес его в свой дом, если такой сердитый?

Вскоре пришел Онофрей с доктором. Никита оставил их одних и вышел во двор. Доктор обмыл разбитую руку какой-то жидкостью, которая пенится, когда попадает на рану, затем смазал йодом и перевязал. Рана на голове была глубокая и болела сильнее.

— Да, — бормотал доктор, — здорово ты расквасился, паренек.

— Он упал с лестницы и ударился о скребок, — пояснил Онофрей.

Илиеш попросил зеркало, чтобы посмотреть на себя. Онофрей дружески хлопнул его по плечу:

— Зачем, Муцунаке? От этого не умирают, — и протянул ему шоколадку.

Видите, на что способен Онофрей. Посмей кто-нибудь сказать, что он плохой человек!..

Доктор тщательно осмотрел Илиеша, залатал его череп пластырем.

— Сотрясение мозга, — заключил он, — нужно будет полежать в постели несколько недель.

— Старый хитрец, — ласково сказал доктору Онофрей, вкладывая ему деньги в руку и провожая до порога.

Когда за доктором захлопнулась дверь, Онофрей подошел к Илиешу:

— Так бывает с глупцами. Кто тебя заставлял лезть куда не просят? Разве не знаешь, какой кулак у Вэкэреску? Он мог убить тебя. Матери не пиши. Зачем ей волноваться? Хочешь еще шоколаду?

Илиеш больше не хотел. Сжался в комочек под одеялом и притих. Хорошая вещь сотрясение мозга. Что это за сотрясение? Приятно быть больным, не ходить по холоду в конюшню, лежать дома в теплой кровати, глядеть, как расцветают ледяные хризантемы на единственном подоконнике комнаты Никиты. Да еще вдобавок Онофрей закармливает тебя сладостями. А ты капризничаешь и отказываешься от них. Да, замечательно иметь сотрясение мозга. Все ухаживают за тобой. Неприятно, правда, когда вечером возвращается с фабрики жена Никиты в юбке из мешковины, от которой несет табаком, и косо смотрит в твою сторону.

— За мальчиком нужен хороший уход. Кто позаботится о нем? — недружелюбным тоном говорила она.

— Я. Ты не беспокойся, — отвечал Никита.

— Весь день работаешь как вол, и дома нет покоя.

Илиеш сделал вид, что спит и не слышит. Хотелось пить, но он боялся попросить воды, дабы не рассердить эту злую тетку. Он молчал и терпел, думал о том, что завтра утром она уйдет на работу и весь день в доме будет спокойно. Счастье его, что она работает.

— Хочешь горячих картошек? — придирчиво спросила она.

— Я не голоден.

Никита подошел к нему и силой заставил есть.

— Ешь, иначе не выкарабкаешься.

Когда женщина на минуту вышла из комнаты, Илиеш спросил:

— Дядя Никита, где я буду жить, когда выздоровлю?

— А я знаю?.. Пока ешь.

— Я не пойду больше к ним наверх.

— Никто тебя там и не ждет.

— Что же мне тогда делать?

— Найдем тебе уголок в общежитии.

— Хорошо бы.

— У тебя есть адрес матери?

— Есть. Но он там, наверху, у Руги. Мне хотелось бы жить у вас, но вижу, что тетя Анисия сердится.

— Все жены такие. Положить тебе масла в картошку?

— Ну, конечно, положить! Говорят, масло смазывает внутренности и смягчает боль.

Мало-помалу он привык к жене садовника. Видел, что Никита не очень-то обращает внимание на ее ворчание.

— Человек может ко всему привыкнуть, — говорил Никита.

И Илиеш привыкал. Скучновато было целыми днями лежать в постели. Ему хотелось бы почитать что-нибудь, давно он уже не держал в руках книги, но Никита говорил, что при сотрясении читать нельзя. Сотрясение мозга — это деликатная болезнь. Тетка Анисия не терпела, когда человек без дела валяется в постели. Она клала рядом с Илиешем поленья и ножик и просила нащепать лучины к вечеру. Это довольно-таки приятное занятие: дрова были сухие и легко раскалывались. Но Никита однажды заметил, выбросил полено и дал тетке Анисии нагоняй. Никита тоже хорош, когда выходит из себя. Поднять скандал из-за каких-то щепочек? Неужели это сотрясение такая уж деликатная болезнь?..