Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

Да, меня наверняка ждали тяжелые времена, работа с анимационными сериалами неплохо оплачивалась, но я был уверен, что статья стоит каждого потерянного доллара. Я написал ее не из-за творческих разногласий, и мой профессиональный эгоизм не имел к ней никакого отношения. Я боролся с порочной системой, которая ставила себя превыше всего. Консультанты и цензоры подтасовывали факты и представляли собственные убеждения в красивой обертке из несуществующих научных доказательств, чтобы спекулировать на беспокойстве родителей. Все это делалось ради личного финансового благополучия. Я никогда не прощу себе, если не попытаюсь дать им по носу, пока иду к двери на выход.

Когда мне предстоит принять решение, которое может иметь серьезные и неприятные последствия, я всегда задаю один фундаментальный вопрос: «Что самое худшее, что может произойти из-за моего решения?» Если я готов к самым тяжелым последствиям, то делаю это, а если нет, то нет.

В данном конкретном случае я был более чем готов к тому вулканическому взрыву, который должен был произойти.

К сожалению, такие журналы, как TV Guide, были в слишком хороших отношениях с телевизионными сетями, чтобы публиковать статью, которая могла разрушить установившийся порядок вещей. Я так и не смог найти ни одно мейнстримное издание, которое озаботилось бы разгулом цензуры на детском телевидении.

Но тут я вспомнил об одном журнале, который годами вел борьбу с цензурой и был готов к скандалу, который вызвала бы подобная публикация.

Я отослал статью в Penthouse, один из самых популярных мужских журналов того времени.

Через несколько недель раздался звонок от редактора научно-популярного отдела Penthouse. Они хотели купить мою статью.

– У меня только один вопрос, – сказала редактор. – Почему из великого множества журналов вы выбрали именно Penthouse, чтобы напечатать статью о детском телевидении?

– Потому что после выхода статьи все эти жопошники-консультанты и цензоры захотят прочитать все, что я о них написал, и им придется купить столь ненавистный для них журнал со множеством пикантных фотографий, и мне это очень и очень нравится.

Редактор смеялась и не могла успокоиться минут пять, это точно, – я засек время.

Статья появилась на страницах Penthouse в июне 1991 года под названием: «Махровая цензура на ТВ: поиски дьявола в детских мультфильмах». В течение следующих двадцати четырех часов мой агент отвечала на звонки представителей всех анимационных студий в городе. Они говорили, что я никогда, никогда больше не буду работать у них снова, ни при каких обстоятельствах.

Так и случилось.

Глава 25 Что я узнал, танцуя с Толстяком

В течение нескольких месяцев Кэнди уговаривала меня поработать в телевизионном сериале «Джейк и Толстяк» – криминальной телевизионной драме на канале CBS. Роль гавайского прокурора исполнял Уильям Конрад, а роль следователя – Джо Пенни.

Я всячески увиливал от уговоров, потому что… Да просто потому, что это был сериал «Джейк и Толстяк», и никаких других объяснений здесь больше не требуется.

Мне казалось, что сериал был до одурения стереотипным. Я мог бы в нем поучаствовать, но исключительно ради денег, которые, признаться, были нам тогда нужны, но других причин писать сценарии для этого телешоу просто не было[74].

Но Кэнди все же смогла меня убедить и договорилась о встрече и пробных сценариях. Расскажу немного о процессе. Нужно было принести два или три подробных пробных сценария с детальным описанием основных сцен и самых важных событий. А еще нужно было представить одну или две короткие, в один абзац, концепции, на тот случай, если пробные сценарии не будут приняты. Так как я не хотел получить эту работу, я принес с собой три ничем особо не привлекательные истории и был уверен, что их быстро завернут.

После этого останутся только две концепции, которые можно будет быстро обсудить.

Когда я смотрел сериал, то обратил внимание на то, как ведет себя в кадре Уильям Конрад, который был довольно маленького роста. Он говорил, только когда стоял, сидел или когда вставал из-за стола и шел к двери.

«Ну что же, это понятно, – подумал я. – Он тучный человек и вряд ли любит много ходить». Говорили, что Конрад весил около ста тридцати килограммов. Будь моя воля, я бы поместил такой анонс «Джейка и Толстяка» в TV Guide: «Один не ходит, другой ничего не делает, а вместе они борются с преступностью»[75].