Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

На следующий день Дэвид и Джери пригласили нас на совещание и сообщили, что они увольняются. В то же время они попросили всех остальных продолжить работу, чтобы не портить отношения с телекомпанией.

Все, конечно, расстроились, но согласились. Я ничего не сказал, но дождался окончания совещания и плотно прикрыл дверь. Мне хотелось поговорить с Дэвидом и Джери наедине.

– Если вы уходите, то и я тоже.

Дэвид рассеянно кивнул, положив руку мне на плечо.

Он решил, что я просто говорю то, что им хотелось бы услышать, а на самом деле просто хочу, чтобы они разрешили мне остаться.

– Все в порядке, Джо, – сказал он. – Это наше решение и наша война, а не твоя. Ты не должен увольняться из-за нас.

Они уже собирались уходить, когда я сказал:

– Я знаю, что не обязан уходить, но я все равно ухожу.

Они с удивлением повернулись ко мне: серьезно?

– Абсолютно, – сказал я. – Послушайте, это вы привели меня сюда, а не CBS. Вы боролись за то, чтобы меня взяли в команду, и это вы наняли меня, а это значит, что я работал на вас, а не на канал. Я не собираюсь ничего обсуждать, и я не бравирую, я просто говорю то, что есть: если вы уходите, то я тоже ухожу[76].

В самом конце фильма «Тумстоун» Док Холлидей, умирающий от рака легких и едва способный разговаривать, едет в составе полицейского отряда вместе с Уайеттом Эрпом. Один из помощников шерифа спрашивает его, почему он едет на задание, а не сидит дома, и Док отвечает:

– Уайетт Эрп – мой друг.

Мужчина качает головой и говорит:

– Ну и что с того? У меня тоже полно друзей.

– А у меня нет, – коротко и просто отвечает Док.

Дэвид и Джери были для меня больше, чем просто друзья. Они боролись за меня, были ко мне добры и показали, как можно улучшить то, что я пишу. Для меня просто не было вопроса – оставаться или уходить. Оба они знали, как гибко понятие лояльности у людей в телеиндустрии, и вряд ли поверили мне до конца, но я снял все вопросы, когда отправил в CBS факс о своем увольнении.

– Ты совсем сошел с ума? – сказала мне Кэнди, когда я сообщил ей о своем решении. – Это твоя первая работа в штате телекомпании! Ты нравишься CBS! После ухода Дэвида и Джери ты мог бы претендовать на должность продюсера. Если уйдешь, забудь о работе на CBS. Послушай, я понимаю, ты сейчас в бешенстве, ты любишь этих ребят, но ты не можешь бросать работу каждый раз, когда тебя кто-нибудь выбесит. Давай встретимся и обсудим это за ланчем, пока ты не отослал им письмо.

– Боюсь, уже поздно, письмо отправлено. Я там больше не работаю.

Вместо того чтобы описывать ее реакцию, я просто отмечу, что и по сей день глуховат на одно ухо.

На следующий день я собрал свои скудные пожитки и покинул студию. К тому времени я уже слышал угрозу «Ты больше никогда не сможешь найти работу в этом городе» столько раз, что она меня уже не пугала. Я был уверен, что поиск работы не займет много времени.

Шли месяцы.

Как всегда, я выбрал самое неподходящее время для увольнения. Остальные телекомпании заканчивали сезон, а синдикативный телерынок начал потихоньку умирать. Сценаристы боролись за любую возможность найти работу. Встречи с моим агентом проходили мирно, но в ее глазах я постоянно читал: «Я тебя предупреждала. В этот раз ты зашел слишком далеко. В этот раз ты попал».

Мне трудно было с этим спорить. Когда четвертый месяц моей жизни в отрыве от телевидения перетек в пятый, я снова обратился к прозе. Мне удалось продать рассказ «Поздоровайтесь, мистер Куигли» журналу Pulp-house и второй сценарий для DC Comics, «Певец миров», для серии комиксов «Звездный путь». Я даже вернулся к «Сумеречной зоне» и адаптировал предварительный сценарий под названием «Темный переулок» для NOW Comics. Денег я получил немного, но они помогали нам держаться на плаву.

Я писал много и быстро в надежде, что кто-нибудь да купит мои рассказы, но к исходу шестого месяца мой энтузиазм иссяк. Я ненавидел обстоятельства, вынудившие меня уйти из «Джейка и Толстяка», но, если бы я мог вернуться в прошлое, все равно поступил бы так же.

Потому что это был правильный поступок.

Весной 1991 года, когда наши банковские счета порядком истощились, мне позвонил Дэвид Мёссингер.

– Я принимаюсь за новое шоу, – сказал он. – Ты был единственным, кто поддержал меня и Джери, и поэтому мой первый звонок – тебе. Я хочу, чтобы ты поработал сопродюсером, ты ведь ушел с именно этой должности. Так что скажешь? Ты в игре?

Я НЕНАВИДЕЛ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ВЫНУДИВШИЕ МЕНЯ УЙТИ ИЗ «ДЖЕЙКА И ТОЛСТЯКА», НО, ЕСЛИ БЫ Я МОГ ВЕРНУТЬСЯ В ПРОШЛОЕ, ВСЕ РАВНО ПОСТУПИЛ БЫ ТАК ЖЕ. ПОТОМУ ЧТО ЭТО БЫЛ ПРАВИЛЬНЫЙ ПОСТУПОК.

– Еще бы! – я, конечно, был рад вернуться к работе, но еще больше радовался возможности снова работать с Дэвидом. – А что за шоу? – спросил я.