Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

В течение нескольких месяцев после смерти отца адвокаты матери и сестры пытались получить доступ хотя бы к части денег, оставленных Чарльзом после смерти. Они нужны были для ухода за больной матерью, но банки на Каймановых островах отказались признать их право на доступ к счетам. Когда мы узнали о существовании завещания касательно трех миллионов долларов, я тут же отказался от своей части наследства. Уж пусть лучше этими деньгами воспользуются сестры или приюты для женщин, подвергшихся домашнему насилию.

Как оказалось, мое решение не имело никакого смысла.

Переписка между Чарльзом и его финансовыми менеджерами из Королевского банка Канады на Каймановых островах, происходившая в октябре 2008 года, позволила нам узнать все детали его завещания и не оставила ни одного шанса оспорить его. В документе говорилось, что незначительные суммы денег предназначались тем, кто работал вместе с ним незадолго до его смерти, и тем, с кем он общался много лет назад. Далее в завещании говорилось, что мои сестры и я получим чеки на сто долларов каждый. Это было намеренное оскорбление, которое он посылал всем нам уже из могилы.

Остальная сумма в размере около $2,5 миллиона была завещана университетской ветеринарной больнице в городе Дэвис, штат Калифорния.

Почему именно ветеринарная больница?

Да потому, что, кто бы ни обращался к отцу за финансовой помощью, он всегда отказывал и говорил, что «он лучше отдаст все деньги собакам».

Вот потому ветеринарная больница.

Он все отдал собакам.

27 октября 2012 года в возрасте семидесяти семи лет умерла моя мать. Адвокаты, распоряжавшиеся имуществом отца, хотели использовать условия завещания и похоронить ее рядом с Чарльзом, который хотел контролировать ее, даже поправ сами законы жизни. Я и моя сестра Тереза были против. Я не любил мать, но если уж возникла возможность не выполнить последнюю волю отца, то я готов был к войне. Битва продолжалась несколько недель, за которые тело матери несколько раз переезжало из одного морга в другой. В определенный момент мы даже всерьез обсуждали, можно ли его будет как-то выкрасть.

В конце концов один из адвокатов спросил меня о том, на каких условиях я соглашусь похоронить мать рядом с Чарльзом. Я ответил, что соглашусь только в одном случае: если на могильном камне матери будет выгравирована стрела, указывающая на его могильный камень, а под ней должна быть размещена надпись: «Я лежу рядом с тупицей».

Моей сестре все же удалось получить тело матери, и оно было кремировано.

Мы увиделись с Терезой где-то через год, спустя тридцать лет после нашей последней встречи, в лобби отеля Harbor Marriott в Сан-Диего. Кто-то может подумать, что после стольких лет разлуки нам было чем поделиться друг с другом, но это далеко не так. Мы целый час проговорили ни о чем, словно гости на многочисленной вечеринке, которые видятся в первый и последний раз. Нас объединяло только то, что мы родились в одной семье, и больше ничего общего между нами не было. Мы оказались незнакомцами, которых обстоятельства свели вместе. Но Тереза выглядела довольной и счастливой, а это было главным.

Вскоре после встречи с Терезой я получил шесть объемистых коробок из Лас-Вегаса от адвоката, который занимался вопросами, связанными с физической собственностью Чарльза. Там был компьютер, папки с бумагами, переписка с банками на Каймановых островах, сувениры, тот самый опус, который я печатал со слов отца, и письма, которые Чарльз посылал правительствам США и Германии, когда пытался получить репарации за то, что ему пришлось стать свидетелем ужасных событий во время Второй мировой войны. До самого конца своей жизни этот убийца пытался не только играть роль ни в чем не повинной жертвы, но и получить с этого выгоду.

Гораздо более важным было то, чего не было в коробках: ни рождественских открыток, ни писем от любящих родственников, ни фотографий Эвелин, моих или моих сестер.

Там были только письма с угрозами судебного преследования всех, кто посмел ему перейти в чем-то дорогу, деловая переписка, сертификаты технического соответствия оборудования и фотографии фабрики в Чула-Висте. В его компьютере не было ни одного документа без злости к кому-либо или чему-либо. Все бумаги говорили о том, что это злой, жестокосердный человек, целью которого было как можно больше навредить другим людям.

Мне не хотелось копаться во всех этих папках и вещах, но я надеялся раскопать еще парочку семейных секретов или найти информацию, которая помогла бы его напрямую связать с событиями в Вишнево. Я тщательно исследовал содержимое каждой коробки, пока не добрался до последней. Это был плоский контейнер, которые обычно используют для перевозки картин в рамах. Он никак не хотел открываться, тогда я позвал свою ассистентку, Стефани Уолтерс, она ухватилась за один край, а за другой ухватился я и потянул изо всех сил.