Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

– Не в этом дело, и ты сам это прекрасно понимаешь.

Все здесь понимают, что мы должны придерживаться определенных рамок.

Для меня это был вопрос этики, а для Дейла – вопрос политики редакции. В принципе мы оба по-своему были правы, но проблема заключалась в том, что наши точки зрения были противоположными.

– Значит, так, – сказал наконец Дейл. – Если ты согласишься и мы уберем эти строки, то я напечатаю статью и дам тебе следующее задание. Если же настаиваешь на том, чтобы эти строки остались, то статья в печать не пойдет. Я не отказываюсь от нее, я просто откладываю ее публикацию на неопределенное время.

Но я не дам тебе новое задание, пока этот вопрос так или иначе не будет решен.

Я был уверен, что он передумает, а он, в свою очередь, думал то же самое обо мне. Всего одно предложение в большом документальном очерке. Мне надо было соглашаться. Но никто из нас не хотел уступать, и надо сказать, что Дейл сдержал свое слово: я так и не получил нового задания. Статья пролежала на полке около года, прежде чем увидела свет, и в ней не было того спорного предложения. Вышло так, что я спорил ни о чем. Потеря работы в Times была для меня серьезным ударом, ведь все местные ежедневные газеты объявили мне бойкот, как и обещали, а Reader значительно сократил сотрудничество с журналистами-фрилансерами.

В отчаянной попытке заработать я закончил сценарий кинофильма и попросил заплатить мне в соответствии с подписанным контрактом. «Продюсер» указал мне на статью в контракте, которая гласила, что оплата будет произведена только в случае, если он перестанет «прикладывать все возможные усилия», чтобы фильм был снят. На практике это означало, что он мог вообще никогда не платить, ведь он всегда мог сказать, что прилагает «все возможные усилия»[54].

Таким образом, «Чужие миры» остались моим единственным источником дохода, но беда не приходит одна, и шоу было приостановлено ввиду отсутствия взаимопонимания между продюсерами и спонсорами по поводу объема слушающей его аудитории. Передача по моему первому сценарию так и не вышла в эфир, а три других сценария, над которыми я начал работать, так и не были куплены.

Я пошел на студию радиостанции KSDO и попросил их заплатить мне хотя бы символическую сумму за мою работу над прямыми эфирами, но у них оплата за эту работу не была заложена в бюджет, и вдруг я оказался без средств к существованию.

Я НЕ ПРОДАЛ НИЧЕГО. НИЧЕГО.

Чтобы заплатить за квартиру, мне пришлось продать скромную коллекцию комиксов. Я перестал выходить из квартиры, потому что не мог позволить себе купить даже билет на автобус. Поскольку единственным видом расходов, которые я мог как-то контролировать, были расходы на еду, я сократил свой рацион до одной упаковки вяленой говядины и банки «Маунтин Дью» в день. Говядина обеспечивала поступление белка и давала какую-никакую работенку для желудка днем, а в газировке было достаточно сахара, чтобы я мог писать по ночам. По воскресеньям я позволял себе полакомиться несколькими кусочками курицы и картофельным пюре в KFC. Это позволяло мне экономить деньги для покупки письменных принадлежностей и для почтовых отправлений. Я писал запросы, отправлял резюме и статьи во все журналы, для которых они могли бы подойти, в отчаянии пытаясь их продать хоть кому-нибудь.

Я не продал ничего. Ничего.

По ночам я писал и прекращал только тогда, когда становилось совсем невмоготу от голода, а днем рылся по помойкам в поисках хоть чего-нибудь, что я мог бы продать или как-то использовать сам. Я всегда был худым, но в этот раз падение веса было близким к опасному: при росте 190 сантиметров я весил всего лишь 60 килограммов, а талия у меня была 70 сантиметров.

Мои друзья были озабочены моим состоянием и настаивали на том, чтобы я подал заявку на получение социального пособия. Я отказался. Или я буду зарабатывать писательством, или сдохну, пытаясь. Других вариантов не было, да и не могло быть, если я действительно хотел добиться того, чего хотел.

Чтобы еще больше сократить и без того урезанные расходы, я стал отказываться от еды сначала один раз в неделю, а потом и два. Руки дрожали от голода, когда я садился за стол и пытался хоть что-то напечатать. Вес продолжал падать, одежда висела на мне, как штаны на цирковом клоуне. Я не мог спать, я часто был не в силах писать. Все мои мысли сводились к еде и моему провалу. Я стал носить рубашки с длинными рукавами в летнюю жару, чтобы скрыть свою худобу. Каждую ночь я твердил себе, что рано или поздно, но выберусь из этого кошмара, однако каждое новое утро было еще безнадежнее, чем предыдущее.

Однажды днем, оставшись совсем без денег, в отчаянии и в полушаге от голодной смерти, я зашел в один из книжных магазинов в поиске журналов или книг о литературном творчестве, которые могли бы подсказать мне новые направления работы и новые рынки. Я записывал то, что меня интересовало, и снова ставил журналы и книги на полки.