Обретя крылья. Повесть о Павле Точисском

Нелегальная квартира устраивала ротмистра вполне. В меру комфортабельная, в тихом, неприметном доме, — кто вошел, кто вышел, никто не видит. Было и еще одно обстоятельство, делавшее квартиру привлекательной для Терещенко. Хозяйка, жена акцизного чиновника, отлучавшегося из столицы по делам службы довольно часто, молодая, интересная особа, была не прочь пококетничать с господином ротмистром.

Сняв пиджак и повесив его на спинку стула, Терещенко развалился в мягком кресле, погладил ладонью чисто выбритое лицо.

В последние дни жандармского ротмистра снова заинтересовало дело Точисского, уже полгода отбывавшего ссылку в Житомире. А все началось со студенческой сходки в Технологическом институте, где, по доносу агента под кличкой Профессор, наибольшего внимания заслуживал Людвиг Брейтфус. Он призывал студентов поддержать борющихся рабочих и оказать им материальную помощь. Студенты собрали сто пять рублей, и пожертвованные деньги Брейтфус взялся передать в рабочую кассу. Какую именно, агент не узнал.

Людвига сразу брать не стали, но за домом установили слежку. Вскоре у Брейтфуса состоялась встреча с Марией Точисской, и ротмистр Терещенко затребовал материалы на Точисского и Лазарева.

На стол ротмистра легла пачка с делом на неизвестную «дочку». Интуиция подсказывала Терещенко: между Точисской и «дочкой» имеется прямая связь. Скорее всего, это одно и то же лицо. Ротмистр даже удивился, как ему раньше не приходило в голову вывести для опознания на Марию Точисскую агента Сюньку.

За окном сгустились сумерки. Жаль, весьма жаль — акцизный дома. А мадам недурна, весьма недурна… Да-с. Но, однако, дело главное. И жандармский ротмистр вернулся к прежним мыслям.

В свое время, передав материалы на Точисского и Лазарева в судебную палату, он чувствовал: следствие не окончено, не все раскрыто, но его торопили. Теперь Терещенко знал точно: с арестом Точисского поспешили…

Агенты висели на хвосте у Брейтфусов уже две недели. Братьев видели на Патронном заводе и в железнодорожных мастерских, но ни с кем, кроме Марии Точисской, они контакта не поддерживали. Вчера, как сообщил филер Федот, она зашла к Брейтфусам, а оттуда направилась домой.

Размышляя о слежке, ротмистр чувствовал себя как на охоте, когда дичь на мушке, стоит лишь спустить курок. Завтра к исходу дня ротмистр сделает выстрел. Но прежде агент Сюнька должен подтвердить, являются ли Мария Точисская и «дочка» одним и тем же лицом…

Робкий стук развеял видения Терещенко. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул филер Федот.

— Ну-с, не топчись гусаком, выкладывай, — нахмурился ротмистр.

— Ваше скародие, весь день протолкался в наблюдении. Никого из сомнительных не обнаружено, и девица Точисская ни с кем не встречалась.

— Может, ты пиво отлучался пить?

— Никак нет, ваше скародие, — обиделся Егор Зиновеич, — мы-с понимаем свою службу. А вот к вечеру девица Точисская снова отправилась к студентам.

— К Брейтфусам?

— Так точно, и покинула их квартиру с тяжелой сумкой.

— Все?

— Так точно, ваше скародие.

— Пшел вон…

Терещенко раздраженно встал, ничего нового этот Федот не разнюхал. Нечего тянуть, завтра — обыск у Брейтфусов, а к вечеру арестовать Точисскую.

В ожидании ротмистра жандармы укрылись в подворотнях. Унтер, командовавший ими, нетерпеливо поглядывал на часы. Смеркалось, а ротмистр задерживался.

Филеры Федот и Сюнька затаились в подъезде дома на противоположной стороне улицы. Отсюда им хорошо видно, кто выйдет или войдет к Брейтфусам.

Сюнька сияет. Ему показали Точисскую, и он без труда узнал в ней пропагандистку с Нового адмиралтейства.

Из дома, за которым наблюдали агенты, вышли три студента, сели на извозчика, Федот и Сюнька засуетились: ну, как упустят? Вскочили в проезжавшую мимо пролетку, помчались следом. Унтер подал жандармам знак — и все остались на своих местах. Вскорости прикатил Терещенко. Черный кожаный верх коляски поднят. Сытые кони остановились у подъезда. Застучав сапогами по булыжной мостовой, подскочил унтер, доложил. Ротмистр выслушал с интересом. До возвращения агентов обыск временно велел отложить. Сказал унтеру:

— Задержите пару извозчиков!

Тот кинулся исполнять приказание. Терещенко снял фуражку, вытер пот. Куда же отправились Брейтфусы? Только бы не проворонили филеры. Кажется, братья нарушили его планы…

Вернулся Сюнька один, без Федота, взобрался на подножку коляски, шепнул что-то ротмистру. Указав агенту на облучок, Терещенко поманил унтера:

— Снимите засаду.

С Людвигом Мария условилась — на нелегальную квартиру братья поедут без нее, она задержится.

Вчера нежданно появился Лазарев, сказал, что они с Павлом воспользовались болезнью пристава и уехали из Житомира, надеются к его выздоровлению незаметно возвратиться. Павел в Нижнем Новгороде, а он — тут вот.

Вечером Лазарев повидался с Шелгуновым и Тимофеевым, а сегодня должен встретиться с Брейтфусами. Он просил подготовить литературу, они с Точисским намерены организовать в Житомире кружок самообразования.