Обрыв

Это как болезненное озарение. Я хочу его ласки, я жажду его взгляда, я согласна даже на грубость. Только пусть заметит, что я рядом. Просто посмотрит на меня. Один раз. Неужели в нем ничего не осталось? Совершенно ни одной эмоции ко мне? Пусть наказывает, но не равнодушием. Мне больно, черт возьми. Но кому это интересно? Точно не моему мужу, который занят встречами с партнерами, светскими вечеринками, ночными поездками за город. Без меня. Мои желания обернулись моим же наказанием. Словно все обернулось против меня. Я хотела, чтобы он оставил меня в покое, и он оставил в тот самый момент, когда я уже жаждала его присутствия. Не просто жаждала, я без него задыхалась… Оказывается, можно дышать присутствием человека и начать задыхаться, когда его нет рядом.

Я ожидала жестокости, физического насилия, да чего угодно, но не ожидала холодного безразличия. Оказывается, это гораздо больнее, это невыносимо, от этого хочется выть и кусать губы до крови. Быть для него всем и стать никем. Пустым местом. Просто женщиной с его фамилией, которой посчастливилось родить от него ребенка, женщиной, которая оступилась и упала, а обратно ей уже не подняться. Потому что он не позволит. Такие, как Максим, не умеют прощать. Они мстят безжалостно и долго, мстят опустошая, выворачивая наизнанку. А я хотела поговорить, я хотела объяснить, чтобы он понял почему, но ему не важно. Нет никаких "почему", есть голые факты. Я посмела поступить по-своему, я предала, я лгала. Зачем? По какой причине? Это не имело никакого значения. Моему мужу наплевать на причины. Для таких, как он, есть черное и белое… Нет, черное и серое. Белого не бывает. А точнее, была я, в прошлой жизни. Так мне говорили, так я чувствовала, но я уже не та.

На мои просьбы о встрече мне отвечали, что он занят, на мои мольбы поговорить, переданные через его секретаря, мне говорили, что Максим сейчас не может ответить, он говорит по второй линии. Мои попытки прорваться сквозь стену его молчаливой охраны заканчивались тем, что меня просто насильно выставляли за дверь его апартаментов. Бесконечные банкеты превратились в пытку, в утонченное издевательство, в игру. Я стояла рядом с ним, держала его под руку, я улыбалась репортерам и его деловым партнерам, но я никогда не удостаивалась даже взгляда. Меня не существовало. Я умерла для него. Меня отсылали в свою комнату после торжественной части, и дальше я могла лишь слышать их голоса, угадывать, фантазировать и скулить от одиночества. Постепенно это начало сводить с ума.

* * *

Очередной банкет. Классическая музыка, умопомрачительные наряды, вышколенные официанты и мой муж — ослепительный, до неприличия сексуальный в элегантном костюме с неизменной сигаретой в зубах, окруженный своей свитой. Порочный самец, готовый к спариванию с каждой самкой. И женщины… много женщин… без лиц и без имени. Словно сучки возле единственного кобеля, который выбирает, кого отыметь сегодня. Они порхают вокруг, всегда близко и навязчиво. Одна кружит с ним в танце, другая салютует ему бокалом, третья призывно улыбается, четвертая…

И я гадаю, с кем из них он уже переспал и когда это было. Меня разрывает от ревности, от непонимания, как вдруг все изменилось, и я перестала иметь какие-либо права рядом с ним. Захотелось вцепиться в патлы сучке с короткой стрижкой, которая вилась рядом с ним и кокетливо строила глазки, даже хватала под руку и что-то шептала на ухо. Они любовники? Он сейчас ее трахает? Если да, то я… я просто вырву себе все волосы. Только я этого даже не узнаю. Ведь мне запрещено входить в его апартаменты, мне запрещено появляться в банкетном зале. Мне все запрещено. Как он сказал: я лишь выполняю роль, просто тень, от которой нельзя избавиться, но и терпеть тоже невыносимо. И я подглядывала, смотрела издалека на веселье.

А потом вдруг что-то лопнуло внутри, когда брюнетка в очередной раз вцепилась в его локоть своими когтями, и он накрыл ее руку своей ладонью. Я выскочила в коридор, тяжело дыша, чувствуя, как сейчас взорвусь… И пытаясь себя сдержать.

* * *

Я вернулась к себе, медленно подошла к зеркалу, глядя на свое отражение, и мне невыносимо захотелось его разбить. Потому что там лицо… которое принадлежит нам обеим. Лицо, которое любят, а меня, сидящую под этой кожей, ненавидят. А потом я ощутила эту волну злости.

Несколько секунд я смотрела себе в глаза. Чего я хочу? Внимания любой ценой. Так что мне мешает ЭТО сделать? Напомнить о себе. Заставить сравнивать с ними. Ведь он любил меня, хотел. Это не может исчезнуть, даже не смотря на ненависть и презрение ко мне. Так чего я жду? Я женщина, я имею иное оружие. Распахнула шкаф с вещами, схватила ворох платьев и швырнула на постель. Он заметит меня. Сегодня. Сейчас.