Общага-на-Крови

– Нету ничего. Есть только моя обязанность перед моим талантом сберечь его любой ценой. Все, что я делаю для этого, и есть добро.

– Тогда это не талант, а что-то… чудовищное.

– Талант. Только одному он все разрешает, а другому не все. И хрен я знаю почему. Уж такой он.

– Ну ладно, пусть так. Только ведь есть и долг перед истиной…

– Что за истина? Бог? Если он есть, пусть только попробует рыпнуться, когда судить меня начнет. Я столько ему предъяв выстрою на то, что он мне обязан был дать, но не дал, что он сам в десять раз грязнее меня окажется. Зашкерил счастье человеческое, кроила, и торгует им… На хер он мне такой нужен. Бог – это слишком просто, отец. Если бы он был, я бы его сразу вычислил.

– Ну а будущее? Как тебя потом будут судить?

– По хрену. Кто чище меня, тот не судит, а жалеет. А кто грязнее – и права не имеет на суд. Этого я, отец, не боюсь. Все равно там и дальше такое же скотство и блядство будет. Дураки, конечно, в моем грязном белье копаться бы начали – кому вломил, кого трахнул… А те, чистые, только душу должны увидеть, не будут рыться в этом говне времен. Им же по фиг – мучился ли, страдал ли. Им же интересно, что напишу, что сделаю, и все, нету больше ничего, им интересного. Поэтому и будущего нет. Поэтому могу делать чего хочу. Нет никакой истины, кроме моего таланта. Нету никакого добра, кроме спасения его любой ценой. Нет ни греха, ни вины, ни искупления – только бесконечный поток предательств и преступлений во имя таланта. Круговорот говна в природе. Так что мне все можно, и я все сделаю…

– Как же тебя любить-то такого?

– Любовь тоже талант. Значит, ей закон не писан.

– Много ты хочешь от жизни…

– Это много? Это и есть то, что каждому положено от рождения, как руки и ноги. Это минимум, понял?

– А что же делать-то тогда?.. – совсем растерялся подавленный Отличник.

– Что делать, кто виноват, кому на Руси жить хорошо… Что хочешь, то и делай. Все позволено. Поэтому и душа болит, отец. Дай денег на пазырь.

Отличник тяжело размышлял.

– А сколько надо? – спросил он.

Ванька от удивления сел, потом заржал и повалился обратно.

– Нет, харя, я у тебя не возьму. Купи лучше цветов Серафиме.

Проснулся Отличник отчего-то в шесть утра, больше заснуть не смог и решил пойти учиться в читалку. Он уселся там в дальнем углу, просторно разложив по парте учебники и тетради, но только успел прочесть страницу, как в читалку ввалилась компания Вадика Стрельченко. Поскольку вахтер где-то спал, забрав ключ от входной двери, компания решила выбраться на улицу через окно читалки. Отличник увидел Новиченко, Аргунова, Каменева, Карелиных, Бумагина, Беловых, а среди них и Нелли с Лелей. Все они не заметили Отличника, с хохотом и визгом влезая на подоконник и оттуда спрыгивая на газон. Только Леля увидела его.

– Стрельченко, я остаюсь!.. – крикнула Леля, направляясь к Отличнику.

Она тяжело рухнула рядом, молча обняла его и поцеловала мокрыми губами в ухо.

– А мы с вечера пьем, – сказала она. – Я уже такая косая…

– Я, между прочим, учусь, – холодно заметил Отличник.

– Фу, Отличничек. – Леля надула губы. – Ты как в семьсот десятой жить начал, так сразу таким занудой стал…

– Ну, я ведь не держу тебя… – Отличник пожал плечами.

– Ладно-ладно, – примирительно прошептала Леля, прижимаясь к нему большой, мягкой грудью и поглаживая по щеке. – В последнее время все так изменилось… Нам ведь раньше вместе было хорошо?

– Очень, – согласился Отличник.

– А пойдем ко мне, – предложила Леля. – Там у Стрельченко еще винище осталось, мы его выпьем, и нам опять будет хорошо.

– Ты же знаешь, что я не пойду. – Отличник усмехнулся. – А почему ты у Стрельченко живешь? Ты ведь жила у Лены Медведевой.

– Там Ванечка набедокурил, я и ушла. Стыдно.

– Тебе, Леля, все на свете стыдно, – печально сказал Отличник.

– Дура я, – согласилась Леля.

– Ну почему же дура? Нет, ты хорошая.

– А надо быть плохой, – убежденно сказала Леля.

– Почему? – удивился Отличник.

– Эх ты, почемучка… – Леля поцеловала его снова, и Отличник почувствовал прикосновение ее легких, как крылья бабочки, ресниц. – Я всегда думала: почему мне стыдно? Потому что ничего понять не могу, потому что я маленькая и гадкая? Так ведь понять все никто не может, разве что гений какой… А я ведь не гений, но за его работу хваталась. Вот и стыдно, что не на свое место лезла. Ведь на самом деле я просто лягушка и мне там быть положено, куда меня загоняют. А я считала, что это слишком низко, не по рангу… Поэтому я так устала, Отличничек, поэтому меня никто не любит.

– Ванька тебя любит…

– Он бутылку да себя любимого любит, а на остальное плюет.

– Зачем так жестоко?

– Ну а что он мне даст? Разве он сделает меня лучше?

– Кто ж тебя сделает, кроме тебя самой?

– Ты-ы… – пропела Леля.

– Ну-у, Леля, это опять старые песни.

– Ты меня не любишь, – быстро сказала Леля.

– Я же говорил, что люблю.

– Это не так говорят. Наверное, это вообще не говорят. Без слов бывает видно… Вот ты бы смог простить меня за все-все?