Общага-на-Крови

– Наверное, да, – подумав, сказал Отличник. – Да. Я тебя за душу твою люблю, а поступки ведь не только от нее зависят. А даже если только от нее, не всегда добро получается.

– Но как же жить тогда?

– Прощать. – Отличник пожал плечами. – А что еще можно придумать? Если не прощать, так надо выставить в окно пулемет и строчить без разбору. Или с крыши спрыгнуть.

– Нет, – Леля покачала головой, – я не спрыгну. Для этого я слишком люблю шоколадные конфеты. Ну а если я сделаю что-нибудь очень-очень гадкое, ты сможешь меня простить?

– Мне, честно говоря, не верится, что ты можешь сделать что-нибудь в этом роде, – улыбнулся Отличник. – Но я бы попытался простить. Быть может, у меня и не получилось бы, но я бы попытался.

– Ну, тогда пойдем к Стрельченко в комнату.

– Зачем?

– Переспим.

– А я не хочу, Леля, – помолчав, тяжело сказал Отличник.

– А я хочу. Сделай это ради меня.

– Но ведь от этого ни тепло, ни холодно. Что тебе это даст? В наших отношениях это ничего не изменит.

– Я знаю, что не изменит. Но это нужно для меня, понимаешь, лично для меня. Вовсе не для тебя.

– Прости, Лелечка, но я все-таки тебя не понимаю…

– Ну и что. Ты поверь, что мне это надо. Если ты не можешь поверить, то как же ты сможешь простить?

– Но зачем это тебе?..

– Я не хочу быть маленькой и гадкой.

– Я даже не знаю, что делать… – Отличник совсем растерялся. – Ты все это серьезно, Лелечка?

– А разве с крыши в шутку прыгают?

Отличник долго молчал, размышляя. Леля сильно растревожила его. Он испугался за свою любовь к Серафиме – вынесет ли она такое испытание? Сможет ли он промолчать? Сможет ли рассказать Серафиме все? Сможет ли жить дальше с таким грузом на совести? И сможет ли Серафима простить его?

Но с другой стороны, Отличник боялся и за Лелю. Что у нее на уме? Что с ней происходит? Если она и вправду любит его, то ему, наверное, нужно выполнить ее просьбу. Он сейчас не судья. Он ничего не понимает в этих делах. Он полюбил по-настоящему в первый раз и вообще еще ни разу не спал с женщиной – черт их разберет, что с ними после этого делается?

– Только ты мне не ври, Леля, – с болью и даже с ненавистью сказал он. – Я тебе верю. Если тебе очень это надо, то пусть будет.

Леля сидела молча и неподвижно, потом опустила голову и беззвучно заплакала. Отличник смотрел на нее, но не утешал, даже не прикасался к ней. Леля плакала, но не навзрыд, как тогда, после самоубийства, не облегчая душу, а, наоборот, словно сдерживая ее для чего-то, словно в предчувствии.

– Ты меня прости, – утираясь обеими руками, вдруг глухо и решительно сказала она. – Я поняла, что ты сможешь простить меня… И еще я поняла, что я и вправду тварь.

Она вскочила и почти побежала к выходу. Отличник остолбенел. Только через минуту он понял, почему Леля так неожиданно сбежала, ничего не объяснив: в окошко читалки со смехом и криками полезла компания Вадика Стрельченко, которую Леля заметила издалека.

Серафима сдала какой-то экзамен и на ночь уехала к подружке. Прознав об этом, Игорь напросился к Отличнику ночевать. Отличник был рад и ждал его до темноты, но Игорь не явился. Тогда Отличник плюнул и лег спать, но едва он заснул, Игорь пришел. Несмотря на все усилия, поднять Отличника он не смог и с горя сам полез в постель. Он долго ворочался и все же заговорил:

– Как, Отличник, непривычно спать в той кроватке?

– Я всегда сплю в этой кроватке, – сонно ответил Отличник.

– А, значит, Фимочка к тебе приходит?

– Не приходит. Ты же мне так и не дал урока…

– Мой юный друг, нельзя же во всем полагаться на старших! Ведь впоследствии ты можешь начать страдать от укусов на локтях.

– Ну и что, – односложно отвечал дремлющий Отличник.

– А почему, собственно, будь так любезен меня просветить, ты держишь себя в такой изуверской строгости?

– Нету у меня твоей хватки в этом деле, вот и держу…

– Кажется, в твоей реплике содержится упрек?

– Ничего в ней не содержится…

– Тогда я искренне сожалею о тебе. Секс с красивой и любимой девушкой – это божественно!

– Возможно… Только я не обожествляю секс.

– Напрасно, мой юный друг. В последние дни я часто погружался в размышления над этим предметом и заключил, что я, оказывается, действительно обожествляю его.

– Мне все равно не понять…

– Отчего же не понять? Я ведь имею в виду не технику и оттенки наслаждения, а, так сказать, философию.

– Ну и в чем она?

– Я, как человек, в душе стремящийся к добру и свободе, но не имеющий достаточной мудрости, чтобы обрести их внутри себя и тем удовлетвориться, а также обремененный гедонистическим сложением своей натуры, склонен считать секс единственным верным способом достижения людьми вышеупомянутых добра и свободы, то есть так называемого счастья. Секс ясен как божий день и не отягощен побочными эффектами. Пользуясь им, счастья может добиться каждый, не причиняя вреда окружающим.

– Например, изнасиловать…

– Фу, гадкий мальчишка. Мы с тобой не договорились о терминах. Секс – это взаимоотношения при наличии желания и доброй воли у обоих партнеров. Если хотя бы у одной стороны нет желания, то это не секс, а разврат. А если нет доброй воли, то это насилие.