Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Вместо «снизить потребление мяса» в документе появилось «выбирать мясо, птицу и рыбу так, чтобы уменьшилось потребление насыщенных жиров»{341}. Скорее всего, производители курятины при этом запрыгали от радости, а говядины – издали вздох облегчения. По мере того как лоббисты мясного животноводства и птицеводства набирали силу, неуклонно росло их влияние на рекомендации властей. Последняя официальная федеральная публикация, открыто призывавшая «есть меньше красного мяса», вышла в 1979 году.

Тем не менее вмешательство властей привело к некоторому прогрессу; как отмечает Мэрион Нэсл в книге «Политика в отношении газировки» (Soda Politic), «пересмотренные цели, обнародованные в декабре 1977 года, призвали снизить потребление сахара на ошеломляющие 45 %, до десяти или менее процентов калорийности»{342}. Как говорилось в самом отчете, «при изучении способов сокращения потребления рафинированных и обработанных сахаров самым очевидным объектом представляются безалкогольные напитки. Полное устранение безалкогольных напитков из рациона для большинства людей означало бы самое меньшее половину от рекомендованного снижения потребления данных сахаров»{343}. Безалкогольные напитки в то время были самым важным источником дополнительного сахара в рационе американцев.

Однако вот в чем загвоздка. То, что едят люди, в огромной степени определяется производителями. Если комитет и всевозможные общественные движения сосредоточились на еде, сельском хозяйстве и защите окружающей среды, контратака мультинациональных корпораций была гораздо более мощной. С того времени и до наших дней под давлением компаний пищевой промышленности рекомендации федеральных агентств относительно сахаров и жиров становились все более запутанными и прихотливыми.

Однозначное «избегать…» превратилось в «выбирать и готовить…» или «снизить потребление…». Самым простым советом было бы «есть настоящую еду в умеренных количествах», но редукционистское мышление не допустило бы подобной целостности. Одна редакция руководящих принципов сменяла другую (они пересматриваются каждые пять лет), и ни в одной не делалось четкого заявления об опасности добавленных в пищу сахаров. К 2010 году сахара вообще исчезли как отдельная составляющая рекомендаций и были объединены с «твердыми жирами» – сливочным маслом и другими жирами животного происхождения, наряду с трансжирами, под туманной аббревиатурой SoFAS: твердые жиры и добавленные сахара.

Пищевая промышленность не просто выдержала эту атаку обеспокоенных проблемой питания активистов, но и разгромила своих противников и одержала победу. Люди не получили рекомендаций есть больше фруктов, овощей и цельного зерна. Их призывали есть больше «хлеба, злаков, риса и макаронных изделий». Wonder Bread? Froot Loops? Rice-A-Roni? Chef Boyardee? Почему бы нет? Просто урезаешь жиры и можешь есть все, что хочешь, в любых количествах.

Поскольку Министерство сельского хозяйства США исходило из того, что высокоуглеводная диета с низким содержанием жира – залог крепкого здоровья, возник феномен SnackWell's[48] – изобилие «полезных для сердца» обезжиренных пересахаренных сверхобработанных продуктов{344}. Ожирение американцев стало неизбежным.

В последующие десятилетия индустрия продолжила следовать установкам Министерства сельского хозяйства и в целом диетологическим исследованиям. Что бы министерство ни объявило «полезным», пищепром превращал это в огромное количество обработанной еды. Если инстанции говорили о чем-то, что это вредно, происходило обратное. Антиоксиданты, овсяные отруби, клетчатка, разнообразные витамины и минералы («больше кальция!»), белок сменяли друг друга в качестве полезностей, а жиры, углеводы, холестерин и др. были устранены. Буквально каждый «новый улучшенный продукт» являлся мечтой производителя и отдалялся от понятия «настоящей еды».

В общем, сверхобработанные продукты содержат намного больше калорий, чем это оправдано степенью их питательной ценности, – калорий, поступающих из кукурузы в виде сиропа с высоким содержанием фруктозы, сои в форме выделенного белка или масла и пшеницы в виде белой муки. Здравый смысл говорит нам, что все это едва ли может быть полезным, но промышленность делает свое дело.

Тем не менее с каждым десятилетием росло понимание того, что большинство продуктов, изобретенных в XX веке, как минимум не являются цельными или питательными, и общественность начала требовать большей прозрачности. На протяжении 1960-х годов маркировка еды все еще определялась устаревшим законом «О пищевых продуктах, лекарственных средствах и косметике» 1938 года, самое строгое требование которого запрещало маркетологам утверждать, что ингредиенты продукта предупреждают или излечивают болезнь или устраняют симптомы. Выполнить его ничего не стоило.