Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Несмотря на туманные рассуждения представителей пищевой промышленности, общая тревога американцев, по большей части воспринимаемая с позиций движений за гражданские права и против войны, расцветающего женского движения и так называемой контркультуры (включавшей небольшой, но важный тренд вегетарианства и органической пищи), сопровождалась растущей обеспокоенностью как качеством пищи, так и связью рациона и болезней. Наряду с шумом, вызванным фильмом «Голод в Америке», это заставило Сенат США в 1968 году сформировать Специальный сенатский комитет по питанию и человеческим потребностям.

Возглавляемый будущим кандидатом в президенты США Джорджем Макговерном, комитет поддерживал расширение программы продовольственных талонов и школьных ланчей, а также учреждение WIC. Для пищепрома все это не создавало никаких проблем, поскольку являлось всего лишь новыми способами продажи еды. Если власти хотели субсидировать покупки ее продукции бедняками – прекрасно, это только увеличивало прибыль.

Однако проблемы, связанные с едой, очевидно, не ограничивались голодом, и промышленники забеспокоились, когда в 1976 году комитет начал слушания по делу о «питании, связанном со смертельными заболеваниями».

Изначально отправной точкой этих слушаний служил постулат, что питание может провоцировать развитие хронических болезней или препятствовать ему и что самыми болезнетворными компонентами рациона являются, по словам одного из сенаторов, «сверхпитательные, содержащие много жира, вызывающие зависимость, переслащенные»{339} продукты.

Консультант комитета Марк Хегстед, работавший с Фондом исследования сахара и создавший формулу Хегстеда, связывающую холестерин с сердечными болезнями, сказал прессе, что типичный американский рацион «случайным образом сложился в условиях изобилия, производительности наших фермеров и действий нашей пищевой промышленности»{340}. Макговерн надеялся, что отчет «сыграет ту же роль, что и предупреждение главного врача Службы здравоохранения о курении». Пищевая промышленность надеялась на противоположный результат и активно его добивалась.

Неосознанно комитет приступил к работе на основе заведомо ущербной точки зрения. Как почти все участники движения за здоровое питание того времени – в силу ли невежества, привычки, наивности, опоры на редукционистскую науку, давления пищепрома или всего вышеперечисленного, – его члены искали единственного виновника. Какой нутриент, какой продукт вызывает кардиологические нарушения? Мы нашли причину цинги, нашли причину полиомиелита. Почему с едой должно быть иначе?

На этот вопрос есть ответ: пища не какое-то одно конкретное вещество, а питание неотделимо от жизни.

Вы или курите или не курите, но все едят множество разных продуктов. Хотя было ясно, какого рода пищевые рационы лучше всего предупреждают (или вызывают) хронические болезни, конкретные характеристики соответствующей пищи оставались неизвестными. Ближе всего к очевидному виновнику в корреляции питания и болезней стоят сверхобработанные продукты. Однако невозможно по этическим соображениям 20 или 50 лет держать людей на суррогатной еде, чтобы выяснить, что их ожидает, особенно если вы исходите из предположения, что ничего хорошего их не ждет.

Возникает обоснованный вопрос. Ну и что же, что мы не знаем точного процесса или причины? Мы не вполне понимаем гравитацию, и большинство из нас не знает, как работает телефон, тем не менее мы ими пользуемся. Аналогично морковь нам полезна, и, хотя трудно сказать, чем именно, это не должно влиять на наше желание есть ее. Сверхобработанные продукты не полезны для нас; опять-таки мы не знаем, насколько это соответствует истине или в чем конкретные причины, но лучше всего их избегать.

В то время комитет не понимал того, что мы понимаем сейчас: что традиционное потребление настоящей еды для нас лучше питания продуктами, в буквальном смысле изобретенными в XX веке. Члены комитета видели лишь данные, возлагающие вину на насыщенные жиры, и можно было, почти или совершенно ничем не рискуя, посоветовать американцам снизить их потребление, а также потребление сахара.

Однако отсутствие окончательного доказательства дало пищевой промышленности возможность затуманить этот вывод и поставить его под сомнение. Пищепром привлек к борьбе с ним «независимых» ученых, которые утверждали, что достаточных доказательств вреда сахара и жира не существует. Это позволило представителям индустрии поставить под сомнение реальный научный прогресс и заявить, что «большинство экспертных мнений не достигнуто» (сравни с «глобальным потеплением»).

В январе 1977 года комитет на основании сотен часов свидетельских показаний и научного консенсуса принял «Цели в отношении питания в Соединенных Штатах» (Dietary Goals for the United States), рекомендовав сократить потребление жиров, холестерина, сахара и соли, а также «снизить потребление мяса». Взбешенные деятели пищевой промышленности перешли в наступление и применили политическое давление, добиваясь пересмотра целей.