Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Фермеры не могут обходиться без поддержки: кредитов на покупку оборудования и семян, исследований и рекомендаций наилучших методов хозяйствования, кресел в законодательных органах при выработке политики, помощи в чрезвычайных ситуациях и многого другого. Во всех этих необходимых комплексах поддержки темнокожие фермеры находились в крайне невыгодном положении, что особенно проявлялось в отношениях с американской бюрократией.

Темнокожие фермеры в Америке никогда не переживали расцвета, и со временем их перспективы лишь ухудшались. Количество земли во владении афроамериканцев достигло пика в 1910 году, но после 1920-го неуклонно снижалось{326}. Если на пике темнокожие составляли свыше 14 % всех фермеров, то сегодня – менее 2 % (представляя на сегодняшний день по меньшей мере 12 % населения США){327}. Темнокожие обрабатывали менее половины процента земли, обеспечивали четверть процента рыночной стоимости всех продаваемых продуктов и получали в среднем 8 % чистого денежного дохода средней американской фермы.

Отношения между афроамериканцами и сельским хозяйством сложнее, чем можно предположить, исходя из этих цифр. Первые темнокожие фермеры в Соединенных Штатах были рабами, но являлись убежденными, состоявшимися и прирожденными практиками, без опыта которых старый американский Юг не достиг бы процветания. Как пишет Моника Уайт в статье «Семена свободы: Размышления о пище, расе и развитии общины» (Freedom's Seeds: Reflections of Food, Race, and Community Development), «рабство, издольщина и натуральное хозяйство не описывают всей картины»{328}.

После Гражданской войны темнокожие фермеры так и не получили равного шанса с белыми, хотя, изучая историю кооперативного владения землей и земледелия афроамериканцев и расспрашивая их сегодняшних представителей, Уайт узнала об «автономии и праве занять положение, обеспечиваемое фермерством… воспользоваться шансом преуспеть в обществе, появившимся у темнокожих благодаря сельскохозяйственным кооперативам»{329}.

Уайт также документирует многочисленные попытки афроамериканцев обратить вспять миграцию в северном направлении в середине столетия и вернуть соплеменников на Юг. К 1970 году на Юг перемещалось больше темнокожих, чем на Север, заявляя свои более чем обоснованные права на землю{330}.

Самой известной из «фермеров свободы», как их стали называть, была Фанни Лу Хеймер, одна из первых борцов за право голоса для темнокожих, в начале 1960-х годов пришедшая к пониманию свободы как возможности «держать свинью и огород»{331}. С этим достоянием Хеймер «могла бы подвергаться преследованию и физически пострадать, но по крайней мере она не умерла бы от голода». Ее стремление к работе на земле и самодостаточности перекликалось с движением бывших рабов, разговаривавших с генералом Шерманом почти ровно за 100 лет до нее.

Сегодня мы бы назвали идеологию Хеймер продовольственной независимостью. Для темнокожих идея о том, что владение землей и доступ к пище означают свободу, была не новой. «Земля – ключ ко всему, – сказала Хеймер. – Она связана с регистрацией избирателя»{332}.

В 1967 году Хеймер создала кооператив «Свободная ферма» в округе Санфлауэр с целью организации сельскохозяйственных рабочих-южан. Наряду с несколькими другими кооперативами темнокожих на Юге он изменил жизни тысяч семей, создав общины вокруг местных экономических и политических структур. С этой целью они совместно фермерствовали и обменивались продуктами, строили школы и банки и создавали доступную систему медицинского страхования.

Другой полюс в тренде возвращения к земле представлял Скотт Неринг – социалист, пацифист и активист антивоенного движения. Он родился в 1883 году, переехал из Нью-Йорка в Вермонт со своей второй женой Хелен и завершил жизненный путь в Мэне в 1950-х годах. Там Неринги писали книги типа «Жить хорошей жизнью» (Living Good Life), ели сырой овес деревянными ложками, «делали все, что могли»{333} для формирования сопротивления плутократической военной олигархии. А еще пытались спасти «все, что еще осталось пригодного, из обломков рушащегося социального порядка», а также «сформулировать принципы и методы альтернативной социальной системы» и показать, как жить «здраво в неспокойном мире».

Это, конечно, крайность. Однако если это кажется вам наивностью или заскоком, подумайте о глобальном потеплении, существующих неравенстве и голоде, вынужденной миграции. Неринги пытались найти путь к взлому системы и научиться жить, не ущемляя прав собратьев-людей и Земли. То, что они пользовались своим привилегированным положением (они жили главным образом на свои наследства), не умаляет истинности их рассуждений. Подобно Хеймер и многим другим, они понимали, что проблем, обусловливающих голод и социальную несправедливость, не становится меньше и они не имеют простого решения.