Общество поглощения. Человечество в поисках еды

В 1973 году Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами предприняла осторожный шаг по изменению этого законодательства (вперед или назад – вопрос спорный), позволив делать на этикетках заявления, связанные со здоровьем, при условии что они подтверждаются точными, однозначными фактами.

Последовал вал жалоб на здоровье, связанных с сердечно-сосудистыми и раковыми заболеваниями. Поскольку многие из них невозможно было подтвердить, Администрация была вынуждена как-то реагировать и в 1990 году потребовала снабжать большинство продуктов питания новой обязательной этикеткой. Требование не распространялось на фрукты и овощи, поскольку, очевидно, единственным «ингредиентом» яблока является яблоко и, если этикетка добавляется не для того, чтобы рассказать, как оно было выращено – какие пестициды использовались, как обращались с рабочими, – она будет излишней. Давление пищепрома заставило власти исключить и мясо, хотя присутствие в нем других ингредиентов, кроме мяса, было обычным делом.

Новая маркировка сообщала реальную информацию, такую как содержание белка, углеводов, сахаров и витаминов. Однако сводя питательную ценность еды к сумме ее отдельных составляющих, Администрация по крайней мере косвенно поддерживала абсурдную идею, будто напичканная химией искусственно созданная еда может в питательном отношении быть эквивалентом настоящей или даже превосходить ее.

Например, основываясь на одной только маркировке, можно прийти к логичному выводу, что между бананом и порцией печенья Oreo нет особой разницы, во всяком случае в отношении сахара. Если же в Oreo добавлена клетчатка или витамин С, оно может даже показаться «лучше».

Для маркировки важно не качество пищи, не способ ее производства и не ее реальное воздействие на организм. Важен только ее состав, что противоречит как здравому смыслу, так и веским научным данным. Тем не менее крупнейшие институции страны, отвечающие за здоровье населения, похоже, неспособны опровергнуть установку пищевой промышленности, что «калория – она и в Африке калория» и что при условии достаточной физической нагрузки можно пить газировку, сколько влезет.

В 2009 году маркировка была изменена к лучшему: в нее включили строку о количестве добавленных сахаров и его проценте от суточной нормы потребления, информацию о содержании трансжиров (с тех пор запрещенных), по строке для насыщенных и ненасыщенных жиров и более заметную строку о калорийности. Теперь на этикетке присутствует рекомендация получать посредством сахара «меньше 10 %» ежедневных калорий, что при рационе в 2000 калорий составляет меньше 50 г – примерно столько содержится в большинстве стандартных бутылок по 0,35 л прохладительных напитков. Средний американец потребляет по меньшей мере вдвое больше, по некоторым оценкам – втрое.

Однако что в 1906 году, что в 1970-х годах маркировка оставляла маркетологам лазейки. Стандарты диетической ценности утверждались властями, что превращало потребителей в жертв рекламы. В последующие десятилетия быстро развились рекламные заявления о питательности продуктов: гранатовый сок, предупреждающий рак простаты, овсяные хлопья, излечивающие синдром дефицита внимания, йогурт, повышающий иммунитет, и бесконечный список уничтожителей жира, защит от сердечного приступа и рака, средств уменьшения веса, блокаторов холестерина и прочих «чудо-исцелителей».

Очень немногие из этих заявлений были оспорены Администрацией. Например, компания Danon заплатила 35 млн долларов за немыслимую похвальбу, будто ее йогурт Activia, «что клинически доказано, поспособствует регуляции пищеварительной функции за две недели». Но большинство заявлений на этикетках подтверждались диетологическими фактами. До сих пор пищевая промышленность использует маркировку, чтобы привлекать внимание постоянно сбитых с толку потребителей, тогда как настоящая еда потерялась среди этой суматохи и уверток.

Отчасти проблема заключалась в том, что никакой здравый, авторитетный, пользующийся доверием голос никогда громко и ясно не доводил до общественности, что питание натуральными продуктами – единственный разумный путь. Даже слово «натуральный» давно было заимствовано пищепромом и затаскано почти до утраты смысла.

По мере усиления беспокойства из-за пестицидов и роста спроса на упакованные продукты, объективно свободные от химикатов, многие потребители – по собственной инициативе и с полным на то основанием – стали переходить на органическую еду. В годы, последовавшие за заявлением Эрла Батца, что органическое земледелие «обречет сотни миллионов человек на медленную смерть от недоедания и голода» (идиотский аргумент, звучащий до сих пор), занимавшее более умеренную позицию Министерство сельского хозяйства США было вынуждено признать научную аргументированность органического земледелия и даже начать без особого энтузиазма продвигать его.