Общество поглощения. Человечество в поисках еды

По мере того как промышленное разведение крупного рогатого скота распространялось по Великим равнинам, навсегда меняя их флору и фауну, и Северо-Запад страны переживал индустриализацию, американский Юг оставался оплотом единственной и все более продуктивной формы традиционной агрокультуры – и самой позорной.

В период, предшествовавший Гражданской войне, Север и Юг резко отличались друг от друга. Юг процветал в качестве сельскохозяйственной вотчины за счет тяжкого труда рабов и в условиях сохраняющихся зависимых отношений с Великобританией, а Север быстро становился современной промышленной частью государства. Однако обе половины Соединенных Штатов имели общую черту: их благосостояние строилось на порабощении африканцев{74}. (Убедительной работой на эту тему является книга «Половина, о которой никогда не рассказывали» (The Half Has Never Been Told) Эдварда Бэптиста.)

Американское рабство, самая жестокая и откровенно порочная экономическая система в истории человечества{75}, являлось прибыльным и растущим бизнесом. Миссисипи был богатейшим штатом страны в начале Гражданской войны, и, как пишет Мэтью Десмонд в рамках «Проекта 1619» журнала The New York Times, «совокупная ценность обращенных в рабство людей превышала ценность всех железных дорог и фабрик в государстве».

Хотя Север отменил рабство, он продолжал невиданными темпами расти на традиционных ценностях, быстро индустриализовавшись, чтобы производить ткани из хлопка, выращенного рабами, строя свое богатство на финансовой деятельности, страховании, перевозках, федеральном управлении и торговле недвижимостью.

Между тем южные плантаторы погрязли в долгах и анахроничном образе жизни. Когда разразилась рецессия, как это регулярно случается, другие виды бизнеса могли ликвидировать свои активы и уйти с нестабильных рынков, но «хлопковое царство» оказалось в ловушке. «Его капитал не мог просто покрываться ржавчиной или лежать под паром, – писал историк Уолтер Джонсон, имея в виду рабов. – Он голодал бы. Он начал бы красть и бунтовать»{76}. Чтобы получить наличные деньги, плантаторам нужно было больше хлопка, а чтобы вырастить больше хлопка, нужно было еще больше земли и рабочих рук. Как выразил это Джонсон, «чтобы выжить, рабовладельцы вынуждены были расширяться».

Последовательное жестокое изгнание коренных американцев из Теннесси, Флориды, Алабамы и прочих мест на несколько десятилетий удовлетворило аппетиты плантаторов. Однако рабовладельцы и их политические лидеры мечтали об Американской империи, которая включала бы Карибский бассейн и простиралась бы до Бразилии. Они много лет добивались Кубы. В 1823 году Государственный секретарь Джон Куинси Адамс написал, что «законами природы» предопределено, что Соединенные Штаты когда-нибудь будут править Кубой, и это мнение укрепилось{77}.

Американское правление было привлекательно для белых уроженцев Кубы, владельцев сахарных плантаций, пострадавших из-за отмены Испанией рабства в 1845 году. В 1848 году американский президент Джеймс Полк предложил испанскому двору продать Кубу США за 100 млн долларов, а в 1854 году правительственные чиновники выступали за то, чтобы захватить остров силой{78}. (Так и произошло, хотя и слишком поздно для рабовладельцев, в 1898 году, когда Соединенные Штаты спровоцировали войну с Испанией и захватили контроль над Кубой, Пуэрто-Рико, Гуамом и Филиппинами.)

Когда идея явного предначертания стала популярным лозунгом, усилился раскол между сторонниками увеличения количества рабовладельческих штатов и колоний – в качестве претендентов рассматривались Техас, Миссури, Канзас, Куба и Никарагуа – и последователями другой идеи: продвижения на запад с последующей обработкой принадлежащей белым людям земли. Последние утверждали, что свобода (разумеется, для белого мужчины) предпочтительнее рабства для экономики в целом. В случаях когда это служило их нуждам, они указывали и на предпочтительность свободы с моральной точки зрения. Результатом этого спора стала Гражданская война.

Отделение Юга дало северным законодателям неблокируемое большинство в конгрессе, и еще до окончания войны Авраам Линкольн и его новорожденная Республиканская партия поспешили осуществить свое ви́дение явного предначертания, чтобы, по словам Джона О'Салливана, «предоставить континент, отмеченный Провидением, свободному развитию ежегодно умножающихся миллионов наших граждан». Эта цель была достигнута при явно выраженном намерении изгонять и даже убивать индейцев, отдавая землю белым мужчинам, которые были сочтены достойными этого.