Общие родственники

Алина подошла к малине, которая вблизи оказалась еще выше, еще гуще, и крикнула в сторону соседского участка:

– Эй! Эй! Миша! Мужчина!

Ответа не было. Она крикнула громче, но по ту сторону малиновых зарослей по-прежнему было тихо. Тогда Алина за долю секунды стала Алиной Петровной, решительно подхватила сумку, закрыла калитку и зашагала не в сторону станции, а в противоположную – туда, где, по ее расчетам, должен был быть выход на соседний проулок. Оглянулась, за ориентир взяла ярко-синюю крышу соседского домика. Через пять минут она уже стояла перед калиткой, за которой виднелся идеально ухоженный участок, кусты, деревца, словно нарисованные грядки и аккуратная плиточная тропинка к домику с синей крышей. Время до электрички уходило катастрофически быстро, поэтому Алина Павловна даже секунды не дала себе на сомнения – толкнула низкую калитку, та почти беззвучно пропустила ее внутрь.

Хозяин Миши оказался мужчиной лет сорока с небольшим. Черная футболка, заношенные джинсы, короткий ежик чуть тронутых сединой волос. Алина с удовлетворением отметила подтянутую фигуру, мышцы рук и аккуратную – даже какую-то интеллигентную – бородку. Особенно яркими показались Алине глаза – светлые, голубые на фоне очень загорелого лица с симпатичными морщинами из тех, что старят женщину, но украшают мужчину. И эти голубые глаза из пристально-внимательных в один момент стали растерянными, когда Алина представилась, как на лекции перед студентами.

– Здравствуйте, меня зовут Алина Павловна. – И добавила веско: – Я ваша соседка. – И не удержалась: – Драная курица которая.

Сосед несколько секунд смотрел молча, потом сдержанно улыбнулся:

– Да уж знаю.

Алина торопливо полезла в сумку, достала желтую пачку корма и протянула мужчине:

– Я вот вашему Мише привезла…

– Ну вот еще! Нам ничего не надо! – резко сказал сосед, даже руки спрятал за спину, но пушистый Миша уже вертелся под ногами, подпрыгивал и повизгивал: учуял еду.

– А Миша так не думает. – Словно не замечая хозяина, Алина прошла по дорожке к домику и положила пакет на скамейку около входной двери в дом. Дом, заметила, небольшой, но крепкий и ладный, как сам хозяин.

Потом Алина, стараясь не поднимать глаз и уже внутренне недоумевая, зачем решилась на этот демарш, развернулась и пошла в сторону калитки. Но дорогу ей преградил сосед, она уперлась глазами в его резиновые шлепанцы, надетые на голые ноги.

– Ну, раз так, – сказал он, когда Алина поймала его прямой и решительный взгляд, – тогда без чая не отпущу.

– Я не могу, на электричку опаздываю.

– Не беда. Опоздаешь – оставайся.

И от одного только слова – «оставайся» – повеяло таким количеством вещей, которых не было в жизни Алины: мужчиной, вечерними разговорами за травяным чаем, баней, рассветом на природе и еще чем-то, о чем она даже боялась подумать, что она, снова почти не думая, согласилась.

Они пили на просторной веранде чай из мяты и душицы. Почти молча. Алина лишь узнала, что соседа зовут Иван и что он вдовец. Несколько слов сказала о себе, видя неподдельный, но неторопливый интерес ярких глаз. Потом засобиралась на станцию, уже зная, что последняя электричка сбежала, как в той песне, оставив дачницу-дилетантку самой разбираться с последствиями своего легкомыслия. Но Иван не пустил: расписание пригородных поездов висело у него над столом, и он еще до того, как заварить чай, знал, что Алина опоздает. И она осталась.

Всё случилось почти без слов, словно они заранее договорились, что будут делать, когда погаснет свет. Старенький диван удивленно скрипнул, приняв сразу два тела. Заворчал во сне свернувшийся на подстилке у двери Миша. Потом лежали рядом и, немного ошалев от быстроты и степени сближения, молчали. Алине были видны звезды в уголке окна, открывающем кусочек неба. Она смотрела, как далекие светила подмигивают ей и наполняют покоем ее вечер в крохотном чужом доме.

Иван сказал тихо и решительно:

– Жить будем вместе. Участки объединим.

– Так быстро?

– Ну а шо тянуть.

– Не «шо», а «что», – поправила Алина по привычке и, поджав губу, замолкла.

Иван усмехнулся:

– Пусть так. Но тянуть всё равно не надо. Ты умная, я вижу, но бестолковая. А дело к осени, посадки надо к зиме готовить.

– Но ты же меня совсем не знаешь. – Слова улетели в потолок и, казалось, там повисли. – И я тебя не знаю.

– Я за тобой всё лето наблюдаю, – спокойно сказал Иван, – и как будто своя ты уже. Нравишься мне. Ты бы не прискакала сегодня, я бы сам пришел через неделю знакомиться да по хозяйству помочь. А что ты хочешь про меня узнать, спрашивай.

– Не знаю, что спросить, – помолчав, сказала Алина. – Я как будто тоже давно… здесь.

– Всё узнаешь со временем. Я нормальный мужик, не обману.

И снова Алина слышала не слова, а интонации. А они были теплыми и надежными, как нагретые солнцем камни на морском берегу. Она млела от этого тепла и этого нового ощущения.

У порога снова заворчал и заскулил, как ребенок, во сне шпиц. Никогда Алина не любила собак, особенно вот таких маленьких, непонятных, чересчур звонких. Но сейчас сердце ее наполняли нежность и благодарность.