Община Святого Георгия

– Поздравляю, Александр Николаевич! Это ваша заслуженная победа! Уверена, не последняя!

В кабинете профессора Вера Игнатьевна пожала руку ординатору Белозерскому. Все по очереди поступили так же. Он благодарил, уверяя, что самостоятельно не справился бы. Даже Концевич нашёл тёплые слова. Царила атмосфера удачи, жизнелюбия и того чувства, что в нейрофизиологии называется апперцепцией[31]. Все начали аплодировать Белозерскому. В кабинет вошёл профессор Хохлов, присоединившийся к аплодисментам. Тут все начали аплодировать ему. А когда Матрёна Ивановна завела в кабинет оробевшего папашу Зотова, на руках у которого сидел Петруша, обхватив отцову шею ручками, – аплодисменты перешли в овацию, благо молодых мужчин было много, руки у них были сильные. Да и слабые женщины в клинической медицине не приживаются.

Алексей Фёдорович жестом оборвал шумное выражение чувств.

– Коллеги! Вера Игнатьевна показала себя мудрым и смелым руководителем, разрешив Александру Николаевичу рискованный эксперимент. Разрешив и поддержав! Счастье учителя – когда ученики перерастают его. Скажу вам как на духу, я бы не решился. И мы бы наблюдали совсем другую картину, – профессор кивнул на Зотовых. – Куда более печальную. Я ещё раз, теперь во всеуслышание и официально, объявляю, что передаю бразды правления клиникой «Община Святого Георгия» Вере Игнатьевне Данзайр, доктору медицины. Ухожу на преподавательскую работу.

Он подошёл к Вере, поднял её правую руку вверх, будто рефери в боксёрском поединке, представляющий победителя. После чего они крепко обнялись.

– Разумеется, мы будем часто видеться. Ноги по привычке будут нести меня в госпиталь, я буду слоняться, смотреть вам под руки, заглядывать в души и бередить умы и сердца. Всем напоминаю, что через две недели большая академическая конференция. Нам есть что представить. Не забудьте, негодяи, в докладе по этому случаю упомянуть, что именно старик Хохлов… – он понизил голос, покосившись на старшего Зотова, который, впрочем, нянчился с сынишкой и не обращал на лекарский шабаш особого внимания. – Именно Алексей Фёдорович допустил вам чудовищную, ни на ком не опробованную пакость!

Вера залихватски, по-мальчишески присвистнула. И профессора стали качать. Хотя он и кричал:

– Поставьте меня, остолопы! – но растроган был до глубины души и слёз удержать не смог.

На последовавшей через две недели конференции клиника «Община Св. Георгия» произвела настоящий фурор. К докладу были представлены четыре случая. Первой профессор Хохлов представил почтенной аудитории доктора медицины княгиню Веру Игнатьевну Данзайр, присовокупив, что она не нуждается в особых представлениях.

Президиумом и первыми рядами Вера была встречена прохладно. Несмотря на то что она пошла на уговоры профессора и не стала являться перед светлы очи «старых грибов» в мужском костюме, а надела строгий уместный женский наряд. Зато галёрка и забитые проходы устроили долгую овацию женщине-хирургу, автору революционных методик в полостной и нейрохирургии, герою Русско-японской кампании, не побоявшейся вскрыть все язвы, осветить все пороки структур, ответственных за снабжение и обеспечение медицинской помощи на войне.

Хохлов стоял рядом, пожимая Вере запястье, пока она царственно принимала заслуженное признание. Это не было жестом поддержки. Вере не нужна была поддержка. Это был жест сдерживающий, возможно, даже умоляющий. Когда пожатие стало напоминать странгуляцию, Вера сжалилась над профессором и мановением оборвала овацию. Да и «старые грибы» президиума были доведены уже до нужной кондиции, близкой к апоплексии. Они-то и её участие в конференции завизировали, и доклад пропустили не из-за заслуг, а потому что она подруга императрицы. Жалкие несчастные косные трусы! Даже если и внесли свой вклад в медицинскую науку… Когда-то. Все достижения обнуляются в момент совершения, таков закон развития.

Из боковой двери аудитории вышел Астахов с препаратом костномозговой саркомы и водрузил её на демонстрационный столик. Опухоль была выдающаяся, препарат был исполнен отлично.

– Сердечно благодарю вас за радушную встречу! – Вера Игнатьевна поклонилась аудитории, не удостоив поклоном президиума и не сказав оному положенных протоколом слов признательности.

За нарушение протокола председатель президиума мог бы прервать и выставить докладчика, но он не посмел. Члены президиума сверлили известного медицинского чиновника свирепыми взглядами. Он смотрел истуканом прямо перед собой, мысленно посылая их ко всем чертям, ибо хотел бы он поглядеть, как они поступили на его месте. Выставили бы? Кишка тонка! Так отчего бы его кишке быть толще!

– Я представлю глубокоуважаемой аудитории случай обширной костномозговой саркомы, диагностированной при жизни. Но, увы, много позже, чем хотелось бы. Юноша семнадцати лет поступил с диагнозом «коксит тазобедренного сустава»…