Обвиняется кровь

Если арест Давида Гофштейна в Киеве в сентябре 1948 года вызвал благородную попытку Максима Рыльского, одного из руководителей Союза писателей Украины, выяснить у начальства, что приключилось с поэтом-гражданином, которого переводили на русский О.Колычев, М.Петровых, Н.Ушаков, С.Маршак, Л.Озеров и сам он, Рыльский, охотно переводил его на украинский, — то первые же аресты еврейских писателей в Москве вызвали однозначно карательные акции Союза писателей. И не только против отдельных личностей, но против самого существования еврейской литературы в стране. Эго подтолкнуло создание уникальной ситуации, не случившейся ни в одной из советских республик.

Национальные литературы — как принято было именовать любую из литератур страны, кроме русской, — в конце 20-х и начале 30-х годов понесли огромный урон (и русская литература более других): достаточно взглянуть на список делегатов Первого съезда писателей, чтобы убедиться, как губительно было опустошение, нанесенное репрессиями. Едва ли не главным, определявшим тюремные и лагерные приговоры, было обвинение писателей в «буржуазном национализме». Но, убивая на Украине И.Кулика и М.Ирчана, М.Кулиша и О.Влызька, убивая лучших поэтов Грузии, у грузин и украинцев не могли отнять газет и журналов, словолитен и издательств. Кажется, что именно в репрессиях полномасштабно реализовался интернационализм: в арестах и казнях не было отказано ни одному народу и многие еврейские писатели пали тогда жертвами рядом со своими разноплеменными братьями.

В 1949 году Союз писателей, словно соревнуясь с Лубянкой, угождая Сталину, приступил к масштабной ликвидации — организационной, издательской, творческой — еврейской литературы в стране. Словно вырублен лес, весь, подчистую и повсеместно. Никто не назовет сколько-нибудь значительного поэта, прозаика, драматурга, кто не был бы схвачен службой госбезопасности. Если гнездами антисоветчины и националистической «Контры» объявлены все еврейские журналы, альманахи, газеты, театры и т. д., то как уцелеть литератору, пишущему на родном языке?

Вырублен лес, но, может быть, уцелел крепкий подлесок и Союз писателей озаботится судьбой молодых, еще здоровых идейно?

Нелепые упования.

Срочные шаги по ликвидации еврейской культуры с января 1949 года шли скрытно и открыто, по всем мыслимым направлениям. Массовый характер приняли в последнюю неделю января аресты еврейских писателей и журналистов в Москве, Киеве, Минске, Одессе и других городах. Единицы доарестовывались весной и даже летом 1949 года. Одновременно 28 января газета «Правда» публикует, как мы знаем, редакционную статью «Об одной антипатриотической группе театральных критиков», однако и наличие в этой группе русского критика и драматурга Леонида Малюгина и армянина Григория Бояджиева, и все усилия Союза писателей и партийной печати не могли скрыть антисемитской направленности кампании борьбы с так называемым космополитизмом, с «беспачпортными бродягами в человечестве». Затравленные, отовсюду изгнанные, лишенные работы и возможности печататься, мы, объявленные космополитами, не знали о масштабах арестов, не связывали какой-то общностью наши судьбы. Строя «коллективистское» государство, мы создали общество предельно разобщенное, разорванное, объединенное не высокой духовностью и моралью, а автоматизмом голосования.

«Космополиты» нужны были ЦК, да и Абакумову тоже, не в тюрьме (для тюрьмы в газетных обвинениях «безродных» было куда больше оснований, чем для ареста Зускина или Лины Штерн!), а на свободе, на «витрине позора», на манер тех осужденных китайской «культурной революцией», кого водили на привязи по улицам Пекина или Шанхая. Борьба с «космополитами» воспитывала массы, по крайней мере должна была это делать. Преступник в тюремной камере изолирован от общества, до поры до времени с него не взять барыша и процентов; бывает, что преждевременные проклятия в его адрес (как и случилось с Синявским и Даниэлем) только настораживают общество.

Пламя антикосмополитической борьбы бушевало, опаляя, а то и сжигая тысячи судеб, упований, начатых дел, обещающих дарований. В начале февраля 194 9 года Политбюро ЦК КПСС трижды — 3, 4 и 8 февраля — обсуждало вопрос об упразднении еврейской литературы. 4 февраля 109-м пунктом протокола № 67 было поручено Маленкову, Шепилову, Фадееву и всему Оргбюро согласовать вопрос с секретарями ЦК КП (б) Украины Хрущевым и ЦК КП (б) Белоруссии Гусаровым для вынесения всеобъемлющего решения.

Справки о позиции Киева и Минска кратки:

«1. ЦК КП(б)У (т. Хрущев) с предложением о роспуске объединения еврейских писателей в Киеве и с закрытием альманаха „Дер Штерн“ согласен.