Обычное зло

Он окончательно запутался в словах. Смутился и опрокинул бокал в рот, залпом, словно хорошо охлажденную водку.

– С новым годом! – буркнул Капитан, садясь. – Где бы мы были, короче, если бы не руухе…

Остальные выпили не так жадно, как командир, но с чувством. Снежные хлопья падали на них, на стол, на горячее мясо, но не долетали, исчезая в последний момент.

Пилот разделал рульку и щедро набросал куски сочащегося жиром мяса на тарелки. Выпили еще раз, без тоста. Потом еще. Фонарь по-прежнему создавал уют, снежная равнина вокруг уходила в темноту, туда, к придуманному лесу.

– Я вполне могу вам показать, где бы и кем вы были сейчас, – неожиданно сказал Лева. Голос его звучал почему-то приглушенно, в словах сквозила грусть. – Простенькая задача. Убираем из жизненного пути Контакт – и все.

…давным-давно уже бывший капитан Метельский вытер вспотевшее лицо рукавом ватника. От стеганой ткани воняло, но уж лучше так: едкие соленые капли заливали глаза, щипали и мешали смотреть.

– Кончай волынить, Серега! – откуда-то сбоку рявкнул бригадир. – Родине нужен лес, а не ленивые заключенные.

И сказать нечего. Тем более, что говорить он не мастер.

Метельский вздохнул и потащил массивный крюк погрузчика к сложенной на просеке связке бревен, перетянутых толстой проволокой. Не дай Бог, рассыплются при подъеме, мяукнуть не успеешь. Так и похоронят, кровавой лепешкой. В лагере возиться с покойниками некому, красоту наводить.

Дизель погрузчика тарахтел рядом, обдавая смрадом выхлопных газов. Бригадир уже отошел, подгоняя кого-то другого. Цепь над крюком лязгала, с нее сыпались куски ржавчины, ледышки и кора от предыдущих бревен.

Седьмой год на зоне. Пусть для бывших сотрудников, пусть без изуверских зэковских понятий, но… Лагерь есть лагерь, никак не пионерский. Да и нет уже давно никаких пионеров, как Союз развалился, так и кончились. Теперь каждый сам за себя, а в ответ на «Будь готов!» отвечают «Ага, давай!», протягивая липкие ладошки.

Он вот так и влетел в девяносто восьмом, протянул… Взятка в особо крупном? А вы, сволочи, на капитанскую зарплату прожить не пробовали, особенно после кризиса, когда ее на четыре блока сигарет хватало?

Молчите тогда уж. Мол-чи-те.

Просто вас не поймали.

Налетевший ветер смахнул вонючий выхлоп погрузчика в сторону, немного подсушил мокрый лоб, но и только. Крюк зацепился за проволочную петлю, потащил бревна вверх. Метельский отскочил назад, поглядывая на качающиеся над головой стволы.

Снег, чертов мордовский снег под ногами, вытоптанный уже до блестящего катка сапогами зэков.

Он поскользнулся и плюхнулся на задницу. Хотелось откинуться на спину, закрыть глаза и помечтать о том, что все могло быть совсем не так. И не полтора года впереди этих долбаных стволов, крюков, выхлопных газов и мерзкой баланды, а что-то гораздо лучше, светлее, чище…

Звезды? Их здесь и не видно.

Капитан вздрогнул, машинально вытер совершенно сухой лоб рукавом форменной рубашки и открыл глаза: Пилот откинулся на спинку кресла, его трясло как в лихорадке. Руки били по столу, сметая вниз тарелки, недопитый бокал, звенели упавшие в темноту вилки-ножи.

– Пэзээрка! – орал он. – Уводи машину, уводи! С-сука, чехи!!! Твари…

Он захлебнулся криком, тело выгнулось, чудом не соскользнув под стол вслед за разбитой посудой. Пилот хрипел, из-под стиснутых на прикушенной губе зубов сочились капли крови, темной, почти черной в праздничной полутьме.

– Шатой, – вдруг совершенно спокойно сказал он. – Это было там.

Вита, вместо того чтобы помочь, как ей и полагалось по штатному расписанию – биолог и врач, как иначе? – вскочила с места и закрыла лицо руками, отходя все дальше и дальше от стола.

– Не трогай меня… Не трогай. Не трогай, гад! – исступленно шептала она. – Если я шлюха, это не значит, что… Убери нож, псих, убери! Нет у меня денег. Милиция!!!

Последнее слово она даже не выкрикнула – выдохнула на пределе, разрывая легкие.

Вита резко согнулась, словно ее ударили в живот. Вздрогнула, едва не упав. После этого только стонала, словно ни слов не было, ни сил эти слова зачем-то произносить вслух.

– Лева, выключай это все! Выключай к чертовой матери, говнюк! – заорал Капитан. Иллюзия другой жизни от искина оказалась слишком неожиданной. О чем там думают эти долбаные руухе… О чем думала команда земных психологов, если допустила, что такое может случиться.

– Принято, Капитан, – откликнулся баритон. – А что не так?

Рубка приобрела прежний вид, ни следа от иллюзорного пространства, фонаря, стола и посуды. Чистый дизайн руухе, похожий на кошмары сюрреалиста.

– Зачем ты это нам показал? – взревел Капитан, вскакивая с места и бросаясь к Пилоту: тот грузно осел на кресле, откинув голову назад. На висках вздулись вены, из прикушенной губы вниз стекала струйка крови. – На хрена нам это?!

Вита наконец выпрямилась. Сделала несколько шагов походкой деревянной куклы, опустив руки, потом снова согнулась. Ее резко вырвало на пол, который моментально втягивал в себя остатки пищи и желчь.

Лева задумчиво помычал, будто подыскивая слова. Потом заговорил: