Обычные люди

Мы с Мирой забрались обратно в свое укрытие. Пикап повздыхал, завелся с пятого раза и тронулся.

Глава 9, в которой все начинает потихоньку проясняться

Пикап фырчал, дребезжал, пыхтел и издавал самые невообразимые звуки. Когда мы пересекли мост и стали взбираться и спускаться со знаменитых холмов Сан-Франциско, нас вдобавок ко всему стало болтать вперед-назад. Задыхаясь под тираннозаврами и тряпьем, пытаясь отодвинуться от грабель, которые, как бы я их ни отпихивала, постоянно били меня по голове, я думала о родителях. Люди, приехавшие в ночи, которых папа с мамой испугались настолько, что заставили меня бежать в неизвестность, — кто они? Ясно, зачем они приезжали, — искали меня, но что сейчас с родителями? Я боролась с нарастающим желанием позвонить папе или маме и спросить, все ли с ними в порядке. Эти люди догнали и обыскали пикап. Значило ли это, что они уехали из дома и оставили родителей в покое? Лежа между садовых грабель, я умоляла мироздание сделать так, чтобы машина была одна, и чтобы она уехала, и чтобы родители сейчас были дома, в порядке, живы и здоровы.

Меня накрыл страх, зубы клацали в такт громыханию железок в кузове. «Снова началось», — крутилось, вспыхивало в голове неоновыми вывесками, пузырчатыми логотипами, набросками тушью, через которые хищно смотрели вымершие чудовища. Когда в воображении выскочила особо витиеватая затейливая надпись, пикап резко затормозил на подъеме, и я съехала вниз, а следом мне на голову посыпались лопаты, тяпки и мотыжки, припечатывая тираннозавров и лишая меня всякой возможности выбраться из-под них. Пока я пыхтела, прорываясь наружу из удушающей темноты, хлопнули двери с обеих сторон, отчего пикап вздрогнул всем телом.

— Нина, где ты? — спросили друзья, и по мне через несколько слоев укрытия стали шарить руки.

Громыхали откидываемые в сторону инструменты. Я размахивала ногами, чтобы скинуть с себя костюмы. Выбравшись, села, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух. Мира уже освободилась, перемахнула через бортик пикапа, спрыгнула на тротуар. Стиви и Крис помогли мне перебраться через борт. Машина стояла под резким углом в самом начале подъема. Тихая ночная улица. Вдалеке мигал светофор.

— Ты как? Кто это был? — одновременно спрашивали меня Стиви, и Крис, и Нэнси. Чейз озабоченно оглядывал улицу — нет ли здесь опасности. Я тоже торопливо огляделась, перепроверяя. Сонное ночное спокойствие. Ни пешеходов, ни машин. Мира стояла на тротуаре невозмутимая, словно проходила мимо и сейчас смотрела на нашу компанию со стороны.

— Нам нужно идти, — вместо ответов на вопросы сказала я им.

И грустно добавила, стискивая руку Стиву:

— Рядом с нами может быть опасно. А вы уезжайте. Прямо сейчас.

— И никому ничего не рассказывайте, а то… — Мира сделала выразительный жест у горла, вызвавший нервное восклицание Нэнси.

Нэнси закрыла рот руками крест-накрест. Трое парней тоже были перепуганы, хоть и пытались не подавать виду. Обычно развязные, вызывающе одетые и шумные, сейчас они ежились на ветру — расстроенные, растерянные.

— Уезжайте, давайте, — поторопила их я.

— Если о Нине будут спрашивать, то вы приезжали к ней в гости, а потом уехали. Обо мне — ни слова, — добавила Мира.

Ребята промолчали, но что-то подсказывало мне, что сделают они все как она приказала. Крис и Нэнси залезли в машину. Стиви шагнул ко мне и неловко поцеловал в лоб. Краем глаза я увидела, как Мира усмехнулась.

Пикап издал очередной продолжительный предсмертный хрип, медленно пополз вверх по холму, постепенно набирая скорость, и скрылся за ним. Когда грохот и лязганье стихли, Мира сказала:

— Хорошие у тебя друзья.

— Что? — не поняла я, подумав, что ослышалась.

— Хорошие друзья. Не сдали нас, хотя могли бы с перепугу.

— Современное искусство не для слабаков, — ответила я, и Мира посмотрела на меня с удивлением.

— Идем, — сказала она.

Ничего не объясняя, Мира развернулась и пошла в направлении, противоположном тому, куда уехал пикап Нэнси. Кутаясь в куртку и мысленно благодаря папу за то, что он в последнюю секунду кинул ее мне, я шла за Мирой. Она уверенно, как человек, которому город хорошо знаком и который бывал тут не раз и даже не два, поворачивала на перекрестках и пару раз срезала путь по узким проходам между домов, так что скоро мы оказались в Чайна-тауне. Ночью он был непривычно тих и безлюден. Витрины закрыты. Двери магазинчиков на замках, или на них опущены рольставни. Днем я приходила сюда, чтобы напитаться энергией. Суета и толкотня, азартные выкрики продавцов, ряды коричневых уток на крюках, миллион дешевых вещей, нередко, кстати, очень нужных.

А ночью здесь было жутковато. Ветер гонял мелкий сор: обрывки бумажных пакетов, фантики от конфет, обертки от фруктов, бумажки от печенья с пожеланиями. Я поймала подошвой одну бумажку, подняла, прочитала вслух:

— «Кто стоит на месте, тот идет назад».