Обычные люди

— Тетя Саша не из тех, кто выходит замуж сразу после института и заводит детей. Она из карьеристок, которые думают о семье годам к сорока, да?

— Ну да, — согласилась я.

— Ты видела ее фотографии, когда она была беременна тобой?

Я никогда раньше не интересовалась этим вопросом, но, подумав, вспомнила, что не видела.

— Ты родилась в Гатчине, так? — продолжила спрашивать Мира.

— Так, — подтвердила я.

— С чего бы? Тетя Саша и дядя Паша жили в Питере.

— Не знаю, — пожала я плечами. — А какая разница?

— Казалось бы, все это мелочи, но, если собрать их вместе, получится любопытная картина. — Мира встала, поправила рюкзак, пригладила волосы на одну сторону. — У моей матери тоже нет фото во время беременности. И я тоже родилась в роддоме в Гатчине. Идем.

Глава 10, в которой Мира и Нина прилетают в Новый Орлеан

Постоянно оглядываясь, мы дошли до ближайшей станции метро. Аэропорт Сан-Франциско, к счастью, имеет собственную станцию, поэтому мы доехали до него быстро. На стойке United Airlines купили билеты на рейс через полтора часа. Мира не разрешила заплатить за нее. Я купила билет по российскому заграничному паспорту, на всякий случай, надеясь, что по нему меня искать не догадаются. Регистрация уже началась, поэтому мы пошли к стойке, потом сразу — на досмотр и посадку. В приятных предполетных хлопотах полтора часа прошли быстро, их привычная монотонность успокаивала. Я даже не успела побеспокоиться, не найдут ли нас здесь и что сейчас с родителями. В самолете все пассажиры выглядели совершенно обычно, буднично, я пристегнулась, откинулась на сиденье и потянулась за телефоном.

— Не надо, — остановила меня Мира. — Не светись в аэропорту. Напишешь им, когда прилетим.

— Думаешь, меня смогут отследить?

— Не знаю точно. Лучше не проверять, смогут или нет.

Я смотрела в иллюминатор, как загружают багаж, пока Мира раскрывала ноутбук на коленях.

— Как думаешь, что с теми ребятами, которые исчезли? Они живы? И с Боженой?

Мира поджала губы, дернула плечом:

— Стараюсь не думать об этом. Было страшно, когда исчез второй и стало понятно, что ищут нас. Я тогда чуть с ума не сошла. Почти месяц просидела в подвале в Мумбаи, не выходила на улицу. Потом отпустило. Сейчас просто щелкает в голове: вот, еще один. Отупение.

Она работала, пока стюардесса не попросила убрать ноутбук на время взлета. На экране во фреймворке был код на Ruby. Значит, Мира — программист. Вот откуда деньги на поездки. Должно быть, прилично зарабатывает, если свободно перемещается из страны в страну. Один только билет до Нью-Орлеана обошелся в четыреста пятьдесят долларов.

Я почувствовала укол ревности — ведь я даже не думала съехать от родителей и никогда нигде не работала, в отличие от почти всех моих сокурсников. Они подкалывали меня за это.

Стив подрабатывал в магазине при частной галерее одним из четырех продавцов. Тремя другими были молодые девушки, очень красивые и высокомерные. Стив делал продаж столько же, сколько они вместе взятые. Его татуировки, перепачканные краской рубашки и живописно разодранные джинсы притягивали покупателей. В магазинчике торговали всякой всячиной, обыкновенной для любой галереи: платками с принтами картин, изящной керамикой для кухни, безделушками для украшения гостиной и спальни, бижутерией.

Нэнси нашла работу в колледже. После занятий она разбирала документы. Уходя, мы видели ее в окне деканата. Приподняв брови, она небрежно раскладывала бумаги по папкам. Когда оставалась в кабинете одна, Нэнси открывала окно и курила, привалившись на подоконник, второй рукой держала телефон и читала, периодически восклицая «да ладно!» или «ну и замес!». За курение ее чуть не уволили.

Чейз и Крис уже получали заказы. Не много и не за большие деньги, но все-таки это были заказы. Их было стыдно включить в портфолио, зато за них платили.

— Зачем тебе зарабатывать? — возражала мама. — У тебя есть возможность учиться и стать настоящим художником. Мы с папой тебя поддержим.

— У тебя хороший старт, немногим так везет, — добавлял папа.

* * *