Обыкновенные монстры

Из темного угла не донеслось ни звука. У Комако не было ощущения, что Рибс рядом, хотя определить это точно иногда было трудно. Она боялась за подругу. С другой стороны, где бы Рибс ни была, лучше ей было там и оставаться.

– Неважно, – продолжила миссис Фик. – Так вам нужны ответы? Генри я никогда не нравилась, но не думаю, что он стал бы посылать своих подопечных в качестве… предупреждения. Поэтому предполагаю, что вы здесь по собственной воле. И чего вы добились, сбежав из института? А может, вы пришли в поисках чего-то более… конкретного?

Комако облизала губы. Она ощутила в запястьях ледяную боль и резко вдохнула, когда вокруг ее пальцев закружилась пыль. Если бы эта женщина и правда была хорошо осведомлена о них, она бы знала, что против таланта Комако веревки бессильны.

Но миссис Фик издала тихий щелкающий звук, как бы в знак неодобрения:

– Не стоит, Комако. Это не поможет. Если ты действительно хочешь получить ответы.

Здоровой рукой старуха взяла один из перегонных кубов, обошла стол и, высыпая из него темный порошок, очертила вокруг Комако с Оскаром круг. В один миг боль в пальцах девочки утихла, а пыль осела – ее талант перестал действовать.

– Что…

– Приглушающий порошок, дитя. Моего собственного изобретения. Идею я почерпнула из записок костяной ведьмы, сделанных много лет назад. Он действует недолго, но это позволит нам быть вежливыми друг с другом, по крайней мере некоторое время.

Миссис Фик вернулась к своему длинному столу и, переставив несколько бутылок и банок, оглядела дымящуюся жидкость. Фонарь освещал стопку старинных книг рядом с ней.

– Вы боитесь, что я причиню вам вред. Но мы не враги – ты и я. Такие, как мы, не должны враждовать. Это неправильно. Кроме того, когда вы вернетесь в Карндейл, Генри придумает для вас свое наказание.

– Такие, как мы?

– Да, я одна из вас. Или, по крайней мере, была такой. О, ты удивлена?

Лицо Комако выдавало ее недоверие, но она ничего не могла с этим поделать. Девушка опустила голову, пряча глаза.

– Я одна из «бывших». Изгнанников. Слыхали о нас? Думаю, нет. В мое время об этом тоже редко говорили.

Пожилая женщина нахмурилась:

– Некоторые таланты теряют свои способности, когда достигают совершеннолетия. Никто не может объяснить почему. Просто… просто в один прекрасный день они угасают. И когда этот день наступает, Карндейл – или, если быть точнее, Генри – вежливо просит их уехать.

– Ее отослали, – прошептал Оскар. Он вдруг все понял.

– Доктор Бергаст никогда бы так не поступил, – уверенно сказала Комако.

Но миссис Фик лишь приподняла брови в свете фонаря.

– Ты уверена, что знаешь его достаточно хорошо?

– Все эти годы она была совсем одна, – прошептал Оскар Комако. – Только представь…

– Я этого не потерплю, – перебила его женщина. – Никакой жалости. Жизнь у меня поинтереснее, чем у многих. Ведь еще столько тайн не раскрыто, столько экспериментов не проделано.

Она обвела подвал здоровой рукой.

– С виду ничего особенного, это вам не шикарный университет. Но все это мое. В Королевской академии никогда не было места женщинам. К тому же тамошних ученых не очень-то волнует то, что интересует меня. Они изучают лишь то, что, по их мнению, «правильно». А я всю жизнь занимаюсь противоположным. Постигаю то, чего существовать не должно.

– Ага, – Комако сердито посмотрела на нее. – Свечи.

– Алхимия, дорогуша. Этот раздел знания древнее, чем наука, и к тому же толковее. О да, ученые боятся работать с тем, что когда-то было известно нам, алхимикам. Когда Генри отослал меня, мне было всего девятнадцать лет. Тогда от меня было мало толку.

– Думаете, сейчас вы ему нужны?

Глаза женщины сверкнули.

– О, теперь-то я бесценна.

– Из-за глифика.

– Да, из-за моих настоек, – пробормотала миссис Фик. – Все это время мне удавалось продлевать ему жизнь. А ты неглупа, пташка, а? Но я добилась не только этого, моя милая.

Узлы на запястьях Комако впились ей в кожу. Она взглянула на Оскара: тот испуганно уставился на старуху.

– Что вы хотите сказать? – медленно прошептала Комако, страшась ответа. – Что вы еще сделали?

На верхней ступеньке Рибс остановилась. В лавке было тихо. По крыше слабо барабанил дождь. Она осторожно шагнула вперед. На верхнем этаже «Свечной Олбани» царил полумрак. Девочка оказалась в длинном коридоре, который проходил через все здание и заканчивался у окна с видом на улицу. Когда-то оно было заложено кирпичом. На правой стене располагалось еще несколько узких высоких окон, через которые внутрь проникало немного света; слева, точно в пансионе, выстроились многочисленные двери. Все они были закрыты.

Вдруг Рибс услышала за ближайшей дверью какой-то звук. Что-то вроде хныканья, которое напоминало плач маленького котенка. Девочка дернула за ручку, но дверь не открылась. Приложив к ней ухо, она прислушалась. Мяуканье на мгновение затихло, но потом возобновилось.