Обыкновенные монстры

Эта женщина успела его заинтриговать. Знакомство с ней состоялось благодаря доктору Бергасту. Местные жители называли ее ведьмой, но Коултон сразу распознал в ней образованную женщину, в которой вдобавок было нечто грозное и привлекательное. Она говорила на почти безупречном английском и знала то, чего, казалось бы, знать не должна. Выйдя к нему из теплой темноты, она поклонилась и жестом попросила его следовать за ней, а затем, шаркая крошечными туфельками, повела его к беседке в заросшем саду.

Там на столе уже стояли чайные чашки и еще горячий чайник, как будто она ждала его.

Коултон достал из кармана своего жилета маленький, набитый монетами кожаный кошелек, звякнувший в его руках. Он протянул его женщине, но она не взяла его. Через мгновение он неуверенно положил кошелек на пол между ними.

– Все, как мы договаривались, – сказал он. – Кажется, все правильно. Может, вы желаете пересчитать?

Она никак не показала, что хочет пересчитать монеты, а только слегка склонила голову, после чего снова встретилась с ним взглядом. Коултон про себя отметил красоту этих темных глаз.

Он прочистил горло.

– То, что вы увидели вчера, – это не совсем то, чем могло показаться на первый взгляд, – нерешительно начал он.

Выражение ее лица не изменилось.

– Девочка… – снова начал он. – Она странная, да. Но не настолько странная, как вся ситуация в целом.

Женщина поджала губы, и он замолчал. Затем она произнесла по-английски ясно и четко:

– Вы, я думаю, и сами необычный человек, Коултон-сан.

Фрэнк почувствовал, как горят его щеки. Его было не так-то легко смутить, но что-то во взгляде этой женщины настораживало его. Он не спешил отвечать. Колени свело судорогой, и он неловко переступил ногами, пытаясь разогнать кровь.

– Вчера меня удивила не только Комако-тян, – продолжила женщина. – Я не ожидала, что Бергаст-сан пришлет ко мне талантов.

– Вы знаете о талантах? – удивленно посмотрел на нее Коултон.

– Невидимый мир повсюду, Коултон-сан. Хотя мы часто не замечаем его.

Она сидела на коленях, положив тонкие руки себе на бедра.

– Моя обаа-сан[9] говорила, что каждый из нас – это дом, – пробормотала она и коснулась своей груди. – Здесь. И здесь, – она постучала себя по лбу. – И в каждом доме бывают свои гости. Мы должны быть любезными хозяевами.

Коултон нахмурился.

– Талант нельзя сравнивать с гостем, который приходит по приглашению, – сказал он. – Это просто часть человека, как рука. Или как разум.

– Вы когда-нибудь наблюдали, как одна капля воды сливается с другой? – произнесла она. – Сначала их две, а потом они становятся едины. Когда гость входит в дом, он становится его частью.

Коултон молча изучал ее лицо, не зная, что ответить. Может, все это не имеет никакого значения? На мгновение он задумался: не обладает ли она сама талантом, нет ли и у нее дара? Похоже, в этой стране обожают намеки и недосказанность. После долгого молчания он спросил:

– А как вы познакомились с доктором Бергастом?

Маки-тян улыбнулась, аккуратно откинула рукава и медленно, не торопясь, налила в чашки чай.

– О, здесь в Японии тоже есть таланты, Коултон-сан, – сказала она наконец, снова будто прочитав его мысли. – Они встречаются не только в вашей части света. Только мы не собираемся над орсином, и у нас нет глификов, которые помогали бы нам искать их. Они сами находят нас. Но если об этой девочке, Оноэ, узнали в Карндейле, то именно в Карндейл она и должна отправиться. Суждение глифика следует уважать.

Ведьма сделала паузу.

– Вам не приходило в голову, что ваше убежище не единственное в мире?

Честно говоря, Фрэнк об этом не задумывался. Он просто ездил туда, куда ему говорили, и привозил детей, которых его просили привезти. Он знал, что таланты есть в Париже, потому что Бергаст с ними переписывался; но в других частях света? Он вдруг ощутил раздражение оттого, что доктор не потрудился ему ничего сообщить. Выставил его глупцом. Нахмурившись, он повертел в руках маленькую чашечку и подул в нее, чтобы остудить чай.

– Так на кого вы работаете? – спросил он.

И снова на ее лице отобразилась загадочная улыбка.

– Ах. Для меня честь работать на вас, Коултон-сан.

Вряд ли это можно было назвать ответом. Маленький матерчатый кошелек со странными японскими монетами так и лежал между ними. Однако Коултон почувствовал, что в этот момент все вдруг сдвинулось с мертвой точки, как будто хрупкое равновесие нарушилось, и платеж наконец-то был принят. Он снова подивился странным обычаям этой страны.

Когда Фрэнк вернулся в гостиницу, было уже темно. Джейкоб по-прежнему отсутствовал, и он выругался себе под нос. Стоя спиной к открытой внутренней двери, Фрэнк вдруг замер и медленно повернулся. Его вновь охватило то же самое жутковатое чувство – будто за ним кто-то следит.

– Эй! – произнес он осторожно.

В темноте коридора вырисовывались тени лестницы и полированных перил, от пола исходило тепло.

– Я чувствую тебя, – грозно сказал Коултон. – Не думай, что я тебя не заметил.