Очаг

Упоминание о том случае заставило старика ещё раз пережить его. Да, с тех пор прошло много времени, много воды утекло. И пшеница тогда была убрана, и на харман свезена. И Кымыш, женившись на Джемал, стал зятем в том доме. Но промахи ошибки человеческие, похоже, никогда не забываются. То обстоятельство вспоминалось до сих пор, оно приобрело стойкий фразеологический оборот: «Как Кымыш пшеницу жал». В тот раз Кымыш батрачил на Джуманазара бая несколько месяцев, не только с уборкой пшеницы помогал, но и перетаскал в сарай все созревшие дыни и арбузы. Именно в то время у него появилась возможность частых встреч с двадцативосьмилетней младшей сестрой бая Джемал, которая нравилась ему и которой понравился он сам. Они смотрели друг на друга влюблёнными глазами. Однажды, встретив девушку в укромном месте, он взял её за руку и сказал ей о своих чувствах к ней. В тот раз Джемал, испытывавшая к Кымышу те же чувства, упрекнула его: «Что ты ешь меня глазами, посылай сватов. Наши неплохо к тебе относятся. Мама даже говорит: «Он благородного происхождения». Если тебе мало того, что ты видишь меня, забери к себе в дом и смотри на меня, сколько хочешь!» После того разговора не прошло и месяца, как они сыграли свадьбу…

Разговор, начавшийся с шутки, на этом не закончился. Невольно стали вспоминать приятные мгновения совместной многолетней жизни, и это поднимало настроение, успокаивало.

И все же старику не хотелось оставлять без ответа слова жены, хотя и сказанные в шутку, он чувствовал себя ребёнком, не сумевшим ответить на нанесённую ему обиду. Поглаживая бороду и с усмешкой на губах рассматривая жену, он размышлял: сказать или не сказать то, что готово было сорваться с языка. А потом вдруг весело улыбнулся.

– Даст Бог, соберём нынешний урожай, после чего я намерен позаботиться о тебе, жена!

Джемал мама поняла, что старик собрался подшутить над ней, но не могла уловить суть его слов.

– А какие у меня ещё могут быть заботы помимо моих детей?

– Ты ведь всё равно не успеваешь переделать все домашние дела, весь день в хлопотах проводишь. Вот я и думаю, а не привести ли мне в дом ещё одну рабыню тебе в помощь?

Услышав слова, произнесённые за спиной, Джемал вначале несколько растерялась, но очень скоро взяла себя в руки.

– Ой, похоже, у него старая болезнь обострилась! – насмешливым тоном произнесла жена Кымыша.

Видя, что своей шуткой сумел оживить жену, довольный Кымыш-дузчы продолжил в том же духе:

– Вдвоём вам будет легче, жена, одна из вас будет тесто месить, а вторая стиркой-уборкой заниматься, за внуками присматривать. Разве не так? И потом, глядишь, как две жены одного мужа сойдётесь и станете подругами…

– Гмм… А ты попробуй привести сюда ещё кого-нибудь, вот тогда и увидишь, что будет! Теперь ты только горсть чёрной земли получишь! И потом, кто-то рвётся выйти за тебя замуж? Покажи мне, где она? А если собирался взять вторую жену, чего тянул до сего дня? Почему раньше не сделал этого? Да тебе и первая-то в сорок лет выпала! Давай, приведи в дом вторую жену и посмотри, что с тобой сделает советская власть, которая только и творит, что отбирает у людей имущество, может одну из двух овец забрать. Нашёл время жениться, выживший из ума старый кобель! – Джемал мама всё больше распалялась. – Давай, обманывай себя, думая, что с двумя жёнами тебе будет лучше. Не всякая будет ухаживать за тобой, как Джемал, покрывая твои недостатки и выпячивая достоинства…

Как никто, понимая друг друга и ласково подтрунивая друг над другом, Джемал мама и Кымыш-дузчы успокоились настолько, что все дурные мысли о сыновьях улетучились, оставив вместо себя только добрые мысли.

Как только молоко вскипело, Джемал мама налила его в миску и протянула мужу, который сидел у сачака, собрав куски лепёшек, чтобы сложить их в молоко и съесть, когда они размякнут.

– На, попей горяченьким, чтобы внутри тебя тепло разлилось. Даст Бог, и наши мальчики могут сегодня вернуться. Во сне я всю ночь путалась в белой шерсти.