Очаг

Огулбике с сестрой Акджагуль, сидя на том же месте, где оставила мать, велев не выходить на улицу и не попадаться на глаза чекистам, выглядывали через шели кибитки на улицу, глазами провожая отъезжающих. Девочки послушно молчали, но лица их были залиты слезами, ведь они были ещё совсем юными, и расставание с родителями и братьями далось им тяжело. Они помнили сказки, в которых в трудные минуты отважный молодец приходил на помощь. Или такие спасители бывают только в сказках?! Хотя и в нынешнее время полным-полно злых дэвов. Кто знает, может, и среди них найдётся свой Худайберди трусишка мудрый, который умеет умиротворить дэвов, а потом возвращается домой верхом на этом чудище, прихватив с собой мешки с золотом и серебром.

Когда арбы скрылись из виду, толпа около дома начала редеть. Акджагуль, всё ещё сжав тюбетейку зубами, смотрела вслед уехавшим, и всё никак не могла успокоиться, её сотрясали тихие рыдания. Не в состоянии видеть страдания сестры, Огулбике, сама того не ведая, босиком и с непокрытой головой выскочила во двор.

Ей хотелось ещё разок хотя бы краем глаза увидеть своих родных. Спустившись к реке, Огулбике стала пробираться сквозь заросли коротким путём, чтобы оказаться в том месте, где появятся телеги с людьми, раньше них. Когда она добралась до камышей у подножия холма неподалёку от села, с лица её ручьями стекал пот, сердце бешено билось в груди, так что она слышала его стук, похожий на стук босых пяток по твёрдой почве. Среди зарослей камышей она выбрала укромное место, откуда ей была хорошо видна дорога, но саму её увидеть было невозможно. Скоро должны появиться арбы, они пойдут мимо этих зарослей, повернут на северо-запад и поедут дальше.

Отдышавшись, она сидела в своём укрытии, не сводя глаз с дороги, как вдруг у себя за спиной услышала возмущённое кряканье диких уток. Огулбике подумала, что эти две утки чего-то не могут поделить, поэтому так и возмущаются, сейчас они напомнили ей о соперничестве с сестрой Акджагуль.

Вдалеке показалась вереница арб, они ехали со стороны села Дуеджи в сопровождении нескольких конных стражей порядка из ОГПУ. Издалека одежда людей и сложенные на них вещи производили впечатление чего-то яркого, разноцветного, и этот яркий караван постепенно уже начал приближаться.

Но и в этом месте то и дело появлялись односельчане, кивком головы они здоровались с ссыльными, обменивались с ними парой фраз, после чего коротко прощались. Вышедшие вместе с родителями на дорогу дети, не понимая, отчего их знакомые ребята куда-то уезжают, с завистью произносят:

– Мама, вон едут Тылла, Акгам, Яммам и Алладжан тоже… Давай, мы тоже поедем с ними, – думая, что те едут на какой-то праздник. Родители одёргивали своих детей: «Вы что, с ума сошли, думаете, они на свадьбу едут?»

Другие, подбегая к арбам, жалея репрессированных людей, совали им в руки узелки с едой, дыни и арбузы, сухофрукты, после чего с жалостью смотрели им вслед…

… Внутри зарослей было душно. Не было ни малейшего движения воздуха, зато он становился всё горячее, значит, сегодня тоже будет один из жарких дней. Боясь чихнуть и выдать себя, когда арбы подъедут ближе, Огулбике аккуратно раздвинула камыши. Подолом платья вытерла с лица пыль. Она напомнила себе, что ей необходимо быть сдержанной, ни в коем случае не сорваться при виде родных. Через некоторое время совсем близко показались первые арбы. Своих родных Огулбике отыскала глазами в пятой в ряду телеге.

Оразгылыч, держась за борт телеги, решительно двигался, глядя куда-то перед собой. Его белая рубака с открытым воротом уже взмокла от пота, на спине появилось огромное тёмное пятно. Одной рукой он постоянно оттирал со лба пот. Поверх сложенных в телеге матрасов и одеял устроились хозяйки двух домов вместе со своими детьми.

Сидя впереди ней части телеги, Амангуль, вытянув длинную красивую шею, с печалью в глазах задумчиво рассматривала холмы Гарабила. Поскольку она сидела вполоборота, Огулбике видела только половину её лица. Но по тому, как она сидит, девочка поняла, как грустит и плачет её гелнедже – жена младшего брата отца.

Зато Огулджума, словно чувствуя, что дочь из укрытия незаметно наблюдает за ней, смотрела вперёд, по направлению движения арбы, полуобернувшись в сторону холмов Пенди.

С болью в сердце смотрела на мать Огулбике. Огулджума, прижав к себе младшего Рахмангулы, кормила его грудью. Одной рукой она ласково гладила ребёнка. На какой-то миг девочке показалось, что сейчас мама, накормив малыша, протянет его ей со словами: «Возьми брата, доченька, пойди, немного погуляй с ним!»