Очаг

– Давайте, я помогу вам донести воду до дома! – забрав у старухи сосуды с водой, женщина сообщила о цели своего визита.

– Мамасы бабушка, мы решили заняться кошмой сегодня, в благоприятный день. Шерсть для неё я уже давно приготовила – взбила, расчесала, покрасила. А вас я прошу прийти к нам и помочь начать эту работу!

Каждый раз, задумав что-то большое, жители села из суеверия, для того, чтобы работа вышла хорошей, приглашали для её запуска кого-нибудь их уважаемых женщин своего рода.

Прежде всем этим занималась Джемал мама, но в последнее время постепенно эта роль перешла к её старшей невестке Огулджуме, которая была и опытной, и сноровистой. Но поскольку Огулджума вместе со всей семьёй была отправлена в ссылку, эта почётная обязанность снова перешла сама-собой среди соседей к Джемал маме.

Уважительная просьба женщины вызвала в душе старухи приятное чувство, она словно заново вернулась к жизни, где ей было уготовано своё почетное место, которое сейчас надо будет снова занять. Джемал мама охотно отозвалась на просьбу, сказав, как только заквасит молоко, сразу же придёт к ним.

Расстелив в тени тутовника камышовую подстилку, женщины выложили на ней слой шерсти и теперь сидели в ожидании уважаемой женщины, которая начнёт это важное дело, а потом они сами продолжат работу. Рядом с ними лежали кучки окрашенной       в разные цвета шерсти, из них будет выложен орнамент – цветочки, узоры. Пока Джемал мама не пришла, они обсуждали судьбу отправленной в ссылку её семьи.

– Да, если советы начали своё чёрное дело, на этом они не остановятся… А этих наверняка отправят в Сибирь. Интересно, где это?

– Наверно, Сибирь – это место, где кончается земля…

– А как они потом найдут обратную дорогу?

– Куда там, если бы они хотели их возвращения, вряд ли стали бы загонять в такую даль.

– Значит, они ушли с концами.

Заметив приближающуюся Джемал маму, женщины резко оборвали свой разговор, замолчали. Заговорили о каких-то посторонних вещах.

Кто-то из женщин подумал, что Джемал мама могла услышать их последние слова, на их лицах появилось выражение вины, кровь отлила от их лиц. Хозяйка дома приветливо улыбнулась подошедшей Джемал мама и воскликнула: «Идите сюда, мы ждём вас, Джемал мама!», затем взяла гостью за руку и усадила на заранее приготовленной мягкой подстилке. Остальные тоже вскочили с места и почтительно поклонились старухе, звеня подвесками на своих головных уборах. Ответив на приветствия, Джемал мама окинула взглядом женщин, собравшихся вокруг будущей кошмы. Сидевшая напротив неё пожилая женщина в жёлтой косынке, дождавшись, когда Джемал мама займёт своё место, обратилась к ней:

– Мамасы, есть какие-нибудь вести об уехавших?

– Нет никаких новостей. Сидим, призывая Аллаха на помощь.

– Где бы ни были, пусть они будут живы и здоровы.

– Да услышит Аллах твои слова! – благодарно отозвалась Джемал мама. После этого она почувствовала, как её отпускает напряжение последних дней, связанное со ссылкой сыновей. – Вообще-то мы получили сообщение, что всех, кого должны были сослать из Тахтабазара, погрузили в один вагон и отправили в Мары. Вроде бы до этого в самом городе их несколько дней продержали в каком-то сарае, где хранится хлопок. Мы об этом позже других узнали. Наш Баллы, когда был в городе, справлялся о них. Приехав оттуда, сказал нам: «Я видел Оразгелди акгама, отвёз им немного дынь и арбузов, на страже у них оказалось стоит один мой знакомый русский». А ещё он сказал, что мои внуки там же возле их имущества резвятся, играют. Дети есть дети…

Вспомнив про внуков, Джемал мама снова почувствовала свою беспомощность. Понимая чувства старухи, женщины какое-то время молча выражали ей сочувствие. И хотя село вот уже несколько дней гудело разговорами об отправленных в ссылку людях, сведения о них большей частью были вымышленными, не отвечающими действительности.

Джемал мама быстро взяла себя в руки, вытерла слёзы и напомнила себе, для чего она пришла сюда. Произнесла спокойно:

– Наверно, так было угодно Богу, невестки. Если Он захочет кого-то защитить, спасёт даже после сорокадневного голода…

Взяв из кучки клок цветной шерсти, Джемал мама распушила её своими натруженными руками и со словами «Бисмилла, это не наши руки, это руки наших умелиц-мастериц мам и бабушек, научивших нас этому ремеслу. Начинаем! – и она слепила первый цветок, заранее подготовленный для основы кошмы. После этого зашевелились и другие женщины, подвинувшись ближе к Джемал мама, они стали делать то же самое.

Когда работа наладилась, пошла, снова начались разговоры. Хозяйка дома стала готовить обед, чтобы накормить своих помощниц. Теперь она то и дело покидала своё рабочее место, чтобы посмотреть, как обстоят дела с обедом, следила за казаном, в котором готовилась еда. Потом возвращалась на место между Джемал мама и крутолобой женщиной, и включалась в работу.