Очаг

В этот момент мать, подняв голову, вдруг посмотрела в сторону камышей, где в зарослях пряталась Огулбике. Хотя она никого не увидела, материнское сердце что-то почувствовало. Сердце Огулбике бешено заколотилось, будто её увидела мать. Огулджума и после, подняв голову, поверх камышей посмотрела в сторону села. В этот момент на её лицо набежала тень. Огулбике догадалась, что в этот момент мать с грустью подумала: «Там остались две мои девочки!», имея в виду её и Акджагуль. Говорят, когда мать вынужденно расстаётся со своими детьми, её печень начинает плавиться и истекать кровью. Она продолжает это делать до тех пор, пока мать не встретится со своим ребёнком… В этот момент Огулбике тоже хотелось к ним, но с трудом удержалась.

На телеге в свободном от грузов месте устроились Аганазар, Алланазар и Рахманназар, они о чём-то переговаривались между собой и сильно напоминали птенцов Беркута, сидящих в гнезде в ожидании, когда мать принесёт им что-нибудь поклевать.

В самом конце мимо Огулбике, беседуя с двумя мужчинами, за последней арбой прошёл её отец. Позади громче прежнего крякали дикие утки, но девочка даже не подумала обернуться.

Продираясь сквозь заросли с опухшим от слёз лицом Огулбике вернулась домой ближе к полудню.

* * *

Разбудив Акджагуль и Огулбике рано утром, Джемал мама накормила их завтраком, собираясь усадить их на ишака и отправить на бахчу к деду за селом. По привычке ворча, она, поправляя съехавший набок борук и прилаживая его к голове, напоминала внучкам, чем они сегодня должны заняться: «Сходите и проведайте этого несчастного (с тех пор, как сыновей отправили в ссылку, она с жалостью называла Кымыша-дузчы только так), когда увезли его внуков, он места себе не находит от тоски, сходите, проведайте, он там ещё не умер? Заодно поможете ему с прополкой сорняков, а вечером, возвращаясь домой, прихватите с собой мешок травы для чёрной коровы! Да, Господи ты Боже ж ты мой, кто теперь будет есть эти дыни, уехали те, кто бы с удовольствием ел их…»

Собравшись заквасить молоко, она тут же забыла об этом и занялась иными домашними делами. Прихватив кувшин и другую посуду для воды, она направилась к арыку, протекающему неподалёку от их двора.

В летние дни вода в арыке текла лениво, спрятавшись под нависшими над ней камышами. Нет сейчас на её поверхности озорных волн, обычно набегающих друг на друга, шумно толкающих друг друга, подпрыгивающих, как разыгравшиеся ребятишки. Сейчас Джемал мама, когда вспомнила внуков Аганазара и Алланазара, сразу перед её глазами появился их образ, вспомнила, что они любили в полдень приходить к этому броду и с удовольствием искупаться в проточной воде.

К горлу подступил ком, на глаза навернулись слёзы. «Эх, с каким удовольствием они сейчас купались бы тут», – печально подумала словно осиротевшая без внуков, бабушка. Умывшись, Джемал мама поблагодарила Аллаха за то, что рядом с ними остались хотя бы девочки Акджагуль и Огулбике, их утешение и помощницы в старости. «Хорошо хоть, девочки рядом, иначе мы с Кымышем умерли бы от тоски на следующий же день. Значит, нам ещё суждено пожить немного?»

Наполнив посуду водой, Джемал мама стала подниматься по пологому склону наверх и увидела, как какая-то женщина, задрав подол платья, перешагнула через поперечную доску, вместо калитки перекрывающей вход во двор, и направляется в её сторону. Похоже, женщина шла не за водой, в руках у неё не было никакой посуды. Приблизившись, женщина ласково обратилась Джемал мама:

– Бабушка Огулбике, здравствуйте! – подтянув наверх и закрепив на своём месте сползший яшмак, женщина почтительно поклонилась.

Эта женщина не была близкой родственницей Джемал мама, зато тесно дружила она с её невестками, вместе с ними показывалась на свадьбах и поминках, помогали друг другу, когда делали кошму или стегали одеяло. То была одна из тех женщин, желающей своей семье тоже такого же достатка и уважения, какие были у семьи Кымышей.

Джемал мама с благодарностью отозвалась на уважительное приветствие. После того, как её детей сослали, мало кто появлялся в этом доме, если не считать близких родственников бяшбелаларов. Как будто новая власть поставила на их семье чёрную метку, и теперь люди боялись, что она может перейти и на них, старались обходить этот дом стороной. А ведь в прежние времена бабушка Джемал только и успевала помогать людям, кому словом, кому делом, а кому и хлебом насущным. Соседские женщины постоянно приходили то к Джемал мама, то к её невесткам. А теперь даже порядком надоевшая чумазая Айбёлек в грязном платьице, каждое утро приходившая выпить чашку молока, перестала показываться на глаза. Однажды, встретив девочку, Джемал мама спросила её: «Дочка, а ты почему перестала приходить к нам, чтобы выпить молока?» Девочка пожала плечами и, потом заикаясь, ответила: «Теперь ведь у вас нет Рахмангулы, их русские в тюрьму увезли, чтобы их превратить в капыра», – она произнесла слова, услышанные от взрослых людей.