Очарование нежности

К своему большому облегчению, Лэйси увидела подъезжающую к их ранчо Энни.

Слава Богу! Милая, веселая болтовня с подругой и немного сплетен на местную тематику как раз то, что в данный момент так необходимо.

— Доброе утро, Энни, — улыбнулась Лэйси миссис Стамп, когда та слезла со своего мула. — Надеюсь, ты только в гости — наша корова теперь уже молока не дает.

— Знаю, знаю, — махнула рукой женщина, поднимаясь по ступенькам. — Трэй позаботился о ее потомстве и доставил к нашему быку. Время подошло, понимаете ли! Тут уж ничего не поделаешь.

— Да, помню, Трэй мне говорил — ответила молодая женщина, провожая свою гостью в кухню. — Сейчас он с утра до ночи на клеймении. Слава Богу, сегодня они должны все закончить.

— Да, я видела, что парни работают около костра, — кивнула Энни. — И знаешь, что самое удивительное? Эта чертовка Руби Долтон крутится там. Они с Буллом стояли и о чем-то говорили, вроде как сговаривались. Рассмеявшись, женщина добавила: — Видимо, строили коварные планы, насчет того, где и как им встречаться.

Когда Лэйси наливала приятельнице кофе, та поинтересовалась:

— Это правда, что Трэй больше не разрешает Руби приходить сюда?

— Правда, — кивнула молодая женщина. — Теперь он ее ближе амбара не подпускает.

— Спорить могу, что старый Сондерс бесится, — усмехнулась Энни. — Ты ведь знаешь, что о них говорят, да?

— Да. Трэй мне рассказывал. Он не считает это просто сплетней, все так и есть. И продолжается уже не один год.

— Булл Сондерс — очень нехороший человек, Лэйси. Он на что угодно способен. Если ему в башку что-нибудь взбредет, он ни перед чем не остановится. Может даже на родного сына руку поднять. Смотри, ведь ничего не наладилось после смерти матери Трэя. Этот старый дьявол не рассчитывал, что она свою половину завещает сыну. Для него это был страшный удар. А когда сын запретил ему таскать сюда девок, так и говорить нечего — худшего оскорбления для него и придумать невозможно.

Женщина отпили из чашки кофе и, серьезно посмотрев на Лэйси, продолжала:

— Ведь не будешь же ты ходить за Трэем по пятам и охранять его.

— Знаю, — печально кивнула та. — Никак не могу понять, как отец может так ненавидеть собственного сына. Ему бы гордиться им. Трэй же работает как вол на этом ранчо.

Энни покачала головой.

— Этого никто понять не может, просто бессмыслица какая-то.

Она сменила тему разговора и стала рассказывать о своей семье.

— Вчера поработали немного на огороде. Моя Глори, которой всего десять лет, взяла на себя дойку и тому подобное, а Франклин, которому четырнадцать, — всю отцовскую работу делает, Толли, — тут Энни покачала головой, — самый ленивый из всех, кого мне когда-либо приходилось видеть.

Лэйси пришлось скрыть свою улыбку. То, что Толли Стамп был отпетый лентяй, хоть и добряк по натуре, известно было всем в округе. Его отец, умирая, завещал ему прекрасное ранчо, но по причине своей нерадивости, он очень быстро потерял почти все, за исключением небольшого кусочка земли. Тогда за дело взялась Энни, и очень скоро несчастный лоскуток превратился в процветающую ферму. Толли же большую часть времени проводил на рыбалке и охоте.

Но зато с какой любовью все относились друг к другу в этой семье! Даже о лени мужа Энни Стамп говорила с юмором и долей восхищения. Лэйси от души надеялась, что настанет время, когда и они с Трэем познают такое же теплое чувство друг к другу.

Подруга болтала без умолку. Вдруг молодую женщину обдало странным холодком. Она готова была тотчас встать и скакать туда, где происходило клеймение телят, для того чтобы глаз не спускать с мужа.

Лэйси едва смогла скрыть свой вздох облегчения, когда Энни встала, объявив, что ей пора домой.

— Я велела Толли пропахать гряду для картошки, но, если меня там не будет, он ничего не сделает.

Как только подруга уехала, молодая женщина прошлась по дому, убрала постель, подмела гостиную и перемыла посуду. Затем она поспешила в спальню, где переоделась в мужскую одежду, которую надевала только тогда, когда ей приходилось ездить верхом.

У конюшни Лэйси едва дождалась, пока на Гнедую наденут седло. К этому моменту она была уже твердо убеждена в том, что Трэю грозит опасность и что нужно быть рядом с ним. Когда кобыла наконец была экипирована, Лэйси, вскочив в седло, ударила пятками ей по бокам, и та галопом рванулась вперед.

Когда Лэйси подъехала к костру, там все выглядело так, как и в прошлый раз. Та же пыль по щиколотку, та же жара, те же вспотевшие, усталые, грязные лица ковбоев. У готовых взбеситься от жары лошадей пыль, казалось, вылетала даже из ноздрей.

Увидев вынырнувшего из этой раскаленной желтоватой мглы Трэя, Лэйси вздохнула с облегчением.

По его светившимся радостью глазам она поняла, что он страшно рад ее приезду.

— Вот уж не думал, что ты явишься сюда, — весело сказал муж. — Только вылазку в рощу обещать сегодня не могу.

— Не можешь? — Лэйси сказала это так, будто она страшно расстроена. Трэй, раскусив ее игру, рассмеялся.

— Значит, ты от своего муженька ни на шаг, так я понимаю? — поддразнил ее он.