Очень храбрый человек

– Ты говорила, что поверила Бертрану, когда он сказал, что не знает Вивьен, – вступил в разговор Гамаш. – Ты не могла ошибиться?

Лакост задумалась:

– Ошибки всегда возможны.

Гамаш кивнул, хотя и понимал, что стоит за этими словами. Отчаяние. Но иногда из этого выходило что-то полезное.

И к тому же у них почти ничего не осталось, кроме отчаяния.

– Хорошо, давайте пройдемся еще раз, – предложил прокурор. – Вивьен испугана. Она звонит отцу, говорит, что уходит от мужа, но ей нужно выбрать подходящее время. Тем вечером Трейси избивает ее до бесчувствия, а потом, сочтя ее мертвой либо пытаясь набраться смелости, чтобы закончить дело, он уходит в свою мастерскую и напивается.

– Тут Вивьен приходит в себя и звонит своему любовнику Бертрану, – подхватил Бовуар. – Умоляет о помощи. Просит его встретиться с ней на мосту. Но этот парень, Бертран, не приходит на место свидания. Вивьен для него ничего не значит – перепихнулся несколько раз, и точка. Он не хочет связываться с беременной женщиной, которая убегает от опасного мужа.

– Вивьен садится в машину и едет туда, – сказал прокурор. – Бертран не приходит, зато появляется Трейси. Он ждет ее. Он сбрасывает ее с моста, а потом кидает туда же сумку. Ту, которую уже собрал, согласно переписке.

– Есть еще одна вероятность, – заговорил Гамаш. Все повернулись к нему, и он подался вперед. – Если Бертран все же приехал к мосту.

– Продолжайте, – сказал Залмановиц.

– Предположим, сумку собирал не Трейси, а сама Вивьен. Предположим, она позвонила Бертрану и попросила его о встрече на мосту.

– Почему именно там? – спросил прокурор.

– Возможно, они всегда там встречались, – ответил Гамаш. – Она приезжает, ждет его там.

Пока он говорил, перед их мысленным взором возник холодный, темный апрельский вечер. На мосту стоит Вивьен Годен, с синяками от недавних и последних побоев. На пустынной грунтовой дороге, почти тропе, появляется свет фар.

Бертран выходит из машины, и Вивьен сообщает ему, что беременна. Может быть, говорит, что это его ребенок. Может быть, она и сама в это верит.

Говорит ему, что оставляет насильника-мужа и ей нужна его помощь.

И тут Бертран срывается. Он видит, что его вольготная жизнь полностью меняется. В панике он отталкивает Вивьен к перилам. Перила ломаются, и она, к его ужасу, падает.

Бовуар, Лакост, Залмановиц сидели молча, снова представляя лицо Вивьен, повисшей в воздухе между мостом и водой. А потом исчезнувшей.

– Чтобы замести следы, он бросает вслед за ней сумку, – сказал Бовуар.

– А может, сумка была у нее в руке или на плече, – возразила Лакост. – И упала вместе с ней.

– Но что с отпечатками обуви Трейси под машиной Вивьен? – спросил Залмановиц.

– Может быть, их оставил не Трейси, – сказал Гамаш. – Такие сапоги часто встречаются. Даже месье Беливо продает их у себя в магазине в Трех Соснах. И размер для мужчины стандартный. Десятый.

– Вы всерьез предполагаете, что Карл Трейси не убивал жену? – спросил Залмановиц. – Что ее убил этот Жеральд Бертран?

– Non, – признался Гамаш. – Я просто обозначаю вероятности. Версии, которые будут вбрасываться любой защитой. У меня нет сомнений в том, что Трейси – убийца, но вопросы остаются.

Залмановиц помолчал, погрузившись в свои мысли, потом снова посмотрел на Гамаша:

– Он был испуган?

– Кто?

– Трейси. Когда вы впервые пришли к нему расспросить про исчезнувшую жену. Вы сказали, он вел себя агрессивно. Вам не показалось, что он нервничал? Боялся?

Гамаш задумался, потом отрицательно покачал головой:

– Нет. И похоже, он не беспокоился из-за пропажи жены, как беспокоился бы любой нормальный муж.

– Или любой муж, достаточно умный, чтобы притвориться обеспокоенным, – вставила Лакост.

– Мы топчемся на месте, – сказал Залмановиц. – Перебираем крошки, чтобы собрать закуску на банкет. Единственное, что мы знаем наверняка, кроме убийства Вивьен, – это то, что она в то утро позвонила отцу, потом четыре раза звонила по номеру, который мы пока можем считать как ошибочным, так и правильным. Черт.

Он швырнул авторучку на стол.

– Всего этого можно было бы избежать, если бы она попросила отца приехать за ней. Он явно из тех людей, что умеют постоять за себя в драке, и он бы горы свернул, чтобы ее спасти. И уж точно не постеснялся бы набить морду этому негодяю-мужу. Мы видели это сегодня.

Продолжая говорить, Залмановиц не сводил глаз с Гамаша:

– Он мне немного напоминает вас, Арман. У вас дочь приблизительно одного возраста с Вивьен.

– Да, Анни.

– Что бы вы сделали, узнав, что муж бьет ее?

Арман, вскинув брови, посмотрел на Жана Ги. Барри Залмановиц явно забыл – или вообще не знал, – что Бовуар женат на Анни.