Очень храбрый человек

Глядя на смеющегося Трейси, Бовуар чувствовал, как его переполняет ярость.

Но он продолжал стоять. Пока продолжал.

– Ну же! – прокричал Трейси, держа бутылку за горлышко и чуть покачиваясь. – Не хочешь поучаствовать в праздновании?

Но людям за спиной у Трейси становилось все неуютнее перед лицом этого безжалостно спокойного человека у дверей.

Двое из них продолжали подзуживать Трейси, однако голоса их становились все тише. Энтузиазм угасал.

Карл Трейси остановился прямо перед Бовуаром. Но Бовуар не реагировал.

– Ты почему здесь? – прокричал Трейси. – Я напишу на тебя жалобу. Это домогательство.

Молчание Бовуара, его пустой взгляд сводили с ума Карла Трейси. И его друзей.

Улыбка исчезла с лица Гамаша, он приготовился войти в бар. С него было довольно.

Трейси сделал несколько шагов назад.

Его пьяные дружки расступились, и у них на глазах он споткнулся и упал на пол. Пролил пиво.

Так же бесшумно, как и вошел, старший инспектор Бовуар вышел из бара. Оставив позади четырех пьяниц, глазеющих на человека, барахтающегося на полу. Трейси поднял голову, и на долю секунды Бовуару показалось, что он видит в его глазах печаль. Скорбь.

А потом Карла Трейси вырвало.

Выйдя наружу, Жан Ги закрыл глаза и, подняв лицо к небу, глубоко вдохнул свежий воздух, пахнущий сосной.

Он открыл глаза и увидел Армана Гамаша, который стоял прямо перед ним, глядя на него.

Потом в уголках глаз Гамаша появились морщинки. Молча, потому что говорить было нечего, Гамаш пошел вместе с Бовуаром назад к машине и остановился, когда Бовуар заговорил с агентом:

– Я пришлю сюда еще одного агента. Я хочу, чтобы один из вас сидел в машине, а второй стоял перед баром. Смотрел в окно на Карла Трейси. Чтобы тот мог видеть. Что бы ни случилось, никак не реагируйте. Если подойдет, ничего не делайте. Только если он попытается применить силу.

– То есть вы хотите, чтобы я просто смотрела на него, patron?

– Да. А если он уйдет, следуйте за ним. Всегда держите дистанцию. Но я хочу, чтобы он видел вас. Понятно? Если он зайдет в магазин, стойте снаружи и смотрите. Если он встретится с кем-то, остановитесь и…

– Продолжать смотреть?

– Oui.

– Зачем?

Бовуар слегка ощетинился. Ему не нравилось, когда его приказы оспаривали. Но он понимал, что его распоряжения в высшей степени нетрадиционны.

– Этот человек понимает угрозы и насилие. Но это?

– Что «это»? – не унималась молодой агент.

– Совесть.

– Э-э?..

Старший инспектор Бовуар узнал это выражение на лице агента. Точно таким же взглядом и он смотрел когда-то на Гамаша. Многие годы. Когда старший инспектор говорил или приказывал что-то необычное. Или уж совсем из ряда вон выходящее.

Этот пустой взгляд, окрашенный легкой озабоченностью, – уж не сошел ли начальник с ума.

Бовуар улыбнулся. Точно так же улыбался ему Гамаш. Многие годы.

Он мог просто ничего не отвечать, но ему хотелось, чтобы агент поняла. И никогда не боялась подвергать сомнению приказы начальства.

Так Гамаш терпеливо объяснял суть вещей Бовуару. Многие годы.

– Твоя задача – защитить его, но, кроме того, ты будешь действовать как нечто вроде внешней совести этого человека, у которого своей совести ни на грош.

Он увидел, что до нее начинает доходить. И наконец она тоже улыбнулась:

– Поняла. Я буду призраком его мертвой жены.

– Oui. Это хорошее понимание того, о чем я говорю.

Несколько секунд агент размышляла, не попросить ли у старшего инспектора Бовуара и старшего инспектора Гамаша разрешения сделать селфи с ними.

Но потом она благоразумно отказалась от этой идеи.

Они двинулись к своим машинам, и Арман Гамаш на ходу приобнял Жана Ги за плечи:

– Молодец.

– Я чуть не сорвался, – сказал Жан Ги, наклоняясь к тестю и понижая голос. – Вы и представить себе не можете, как мне хотелось…

– Я знаю.

Жан Ги фыркнул:

– Да. Вы знаете. – Он оглянулся. – Это ничего не изменит. Это… – он махнул рукой в сторону агента, которая стояла перед баром и смотрела в окно. – Это не заставит его признаться в убийстве.

– Не заставит. Но зато молодой агент поймет, что у нас есть и другое оружие, кроме пистолетов. – Гамаш постучал себя пальцем по виску.

– Если откровенно, то я подозреваю, что она думает кое-что другое… – Бовуар покрутил пальцем у виска. – Слава богу, я сказал ей, что я старший инспектор Гамаш.

Арман рассмеялся:

– Мне будет тебя не хватать, сынок.

– И мне вас тоже, сэр. Но вот этого мне уже хватило.

Он указал взглядом на свежего молодого агента – она стояла, прямая и высокая, в двадцати футах от захудалого бара.

Смотрела.

На человека, которому старший инспектор Бовуар, возглавляющий следствие, позволил выйти сухим из воды после убийства.

Жану Ги не требовалось, чтобы кто-то смотрел на него. Он и без того знал, что пройдет немало времени, прежде чем его собственная совесть очистится.

Глава тридцать третья

Остаток дня они провели в оперативном штабе, перебирая улики. Снова и снова.

Начали с той оставшейся у них малости, которая была допустима, а затем перешли к тем свидетельствам, которые при всей их достоверности не могли быть использованы.