Очень храбрый человек

Это не было то легкое неприятное ощущение в желудке, которое возникло немного раньше из-за опасения, что им не удастся посадить Трейси. То ощущение оставалось, хотя беспокоило Гамаша все меньше и меньше по мере того, как накапливались улики, грозившие погрести под собой Карла Трейси.

Нет, на сей раз он чувствовал что-то иное. Покалывание в затылочной части шеи.

Что-то шло не так. Они совершили какую-то ошибку или находились в шаге от нее.

– Кто это? – спросила Мирна, кивая в сторону машины, въехавшей в Три Сосны сразу после отъезда Армана.

– Наверное, полиция, – сказала Клара. – Они снова оборудовали себе штаб в старом здании вокзала.

– Хм, – произнесла Мирна. – Машина остановилась перед твоим домом.

– Правда? – сказала Клара, поворачиваясь к окну.

– Вы этого ждали? – спросила Рейн-Мари у Рут.

Старая поэтесса все утро глазела в окно бистро. И теперь, глядя на подъезжающую машину, она улыбнулась.

– Что ты сделала? – требовательно спросила Мирна.

– Вот увидишь. – Рут посмотрела на Клару. – Тебе, наверное, захочется поздороваться.

Из машины вышла молодая женщина.

– Почему? – поинтересовалась Клара, которой очень не понравилось довольное выражение на лице старухи.

– «Все, что туманит разум и мучит, – процитировала Рут. – Что подымает со дна муть вещей». «Моби Дик».

– Ты подняла со дна муть вещей? – спросила Мирна.

Рут была ужасно довольна собой, ее распирало от радости. Зрелище не самое привлекательное.

Под пристальным наблюдением подруг из бистро незнакомая женщина постучала в дверь Клары, а не получив ответа, повернулась, чтобы оглядеться.

И Клара узнала ее.

– Боже, Рут. Что ты наделала?

– Это твой белый кит, – торжествующе ответила Рут. – Вон китовый фонтан.

Глава двадцать пятая

@CarlTracey: Я выложила для вас новые фотографии работ Карла.

@NouveauGalerie: Кто это? Я думала, что переписываюсь с Трейси.

@CarlTracey: Полина Вашон. Партнер Карла.

@NouveauGalerie: Партнер по бизнесу или по жизни?

@CarlTracey: Это имеет значение?

@CarlTracey: Куда вы пропали?

@CarlTracey: Куда вы пропали?

@CarlTracey: И то и другое.

Гамаш сел на койку напротив Омера Годена, а Лизетт встала в открытых дверях камеры временного содержания.

У Омера был больной вид. Изможденный. Глаза покраснели и опухли, лицо покрылось пятнами. Где-то ярко-красными, в других местах белыми, почти зелеными.

– Мы пришли освободить вас, – сказал Гамаш. – Если вы обещаете ничего не предпринимать против Карла Трейси.

– Или себя, – добавила Клутье.

Омер продолжал смотреть на свои большие руки, безвольно повисшие между коленями. Когда он наконец заговорил, голос его звучал как из другого мира:

– Я не могу обещать.

– Тогда я не могу вас выпустить, – сказал Гамаш.

Он наклонился и понизил голос еще больше, так что Омеру тоже пришлось податься вперед. Пришлось сделать это маленькое усилие.

И он его сделал.

– Вы сможете это сделать, – тихо произнес Арман.

– Есть только одна вещь, которую я хочу сделать.

Это был тупик. Молчание затянулось. Наконец Омер сам нарушил его, подняв глаза на Армана:

– Как мне жить дальше?

Арман положил ладонь на руку Омера:

– Вы поедете к нам. У нас вы будете в безопасности.

– Правда?

И на мгновение, на долю секунды Арман увидел искорку среди мрака. Но она тут же исчезла.

– Я не могу поехать в ваш дом.

– Почему?

Они молчали несколько секунд, потом Омер заговорил снова:

– Вы были добры ко мне. Ваша жена… – Омер поднес руку к лицу. – Мне очень жаль. Я не хотел.

– Я знаю. И она знает. Вы боитесь, что это случится снова?

Омер покачал головой:

– Нет. Никогда. Но если я поеду к вам, то все равно причиню вам вред. Когда я убью Трейси, обвинят вас.

– И что это?

Доминика Оддли попыталась приподнять уголок холста, но Клара остановила ее:

– Кое-что, над чем я работаю сейчас.

– Портрет?

– Вроде того.

Незваная гостья Клары подняла брови, и это было бы комично, карикатурно, если бы не было так страшно.

Каким-то образом Рут Зардо умудрилась убедить художественного критика интернет-журнала «Одд» приехать из Бруклина в Квебек. И дальше в деревню Три Сосны. В дом Клары. Где Клара, вопреки своему чутью, пригласила ее в свою мастерскую.

Вежливость победила здравый смысл. Почти до смерти.

– Давайте сядем, – предложила Доминика Оддли, бегло оглядев мастерскую.

Она показала на видавший виды диван у стены в студии Клары. Они сели бок о бок, и молодая женщина повернула грациозное тело к Кларе.

На ней были женские шаровары с военными ботинками и футболка с надписью: «ДА, ОН РАСИСТ».

На взгляд Клары, ей было не больше тридцати. Она носила длинные дреды. На ее безупречном лице не было ни одной морщинки. Никакого пирсинга и никаких татуировок, по крайней мере в местах, доступных взору Клары. Этой женщине не нужны были подобные вещи, чтобы доказать, какая она крутая. Она просто была крутой. Настолько крутой, что Клара почувствовала, как у нее по рукам побежали мурашки.