Очень мелкий бес

Здесь нам показали кинокадры первых испытаний вакцины. Запомнился эпизод с человеком, у которого в груди, где бывают легкие и сердце, находилась сквозная дыра, но он был дееспособен и даже доволен собой. Навсегда врезались в память кадры т. н. левитации (летучести). Как нам объяснили, испытуемый произвольно взмывал в воздух и совершал в полете сложные маневры. Колотовцев Г. Б. сказал нам, что этот эффект хотели использовать против бомбардировщиков, вероломно бросающих бомбы на столицу нашей Родины, героическую Москву (предполагалось, что летучий боец будет подкрадываться к летящему самолету и прилеплять к нему взрывчатку), но пока от этой идеи отказались, т. к. левитация проявляется у немногих из вакцинированных и редко кто может управлять ею сознательно. Например, в нашей группе она проявилась лишь у меня, но и я отрывался от поверхности земли лишь чуть-чуть, на тридцать—сорок сантиметров, и на короткой срок.

Через неделю настал и наш черед. Накануне ввода вакцины нам сделали анализы, измерили давление и промыли желудки. Кроме того, нам указали помыть и (это не касалось Мани Соколовой) выбрить шею. Затем нас пригласили в помещение, где стояли пять кресел, наподобие зубоврачебных. Люди в белых халатах усадили в них тов. Бескаравайных, Василия Плюгина, меня и Маню Соколову. Пятое кресло, как я полагаю, поставили по недоразумению для уже невинно репрессированного к тому времени Нугзара Габидзашвили.

После этого сказал слово наш политработник тов. Трапезунд. Я передам его речь кратко. Тов. Трапезунд остановился на героических делах наших отцов, которые, не жалея жизни, брали Зимний, потом остановился на индустриализации и колхозном строительстве, упомянул победу над троцкистско-зиновьевской бандой и остановился на текущем моменте — битве с подлыми фашистскими оккупантами. Затем деловые слова сказал Колотовцев Г. Б. Он просил ничему не удивляться, поскольку вакцина будет вводиться необычным способом. Мы, все как один, заверили, что готовы ко всему.

—  Что ж, товарищи, приступайте! — скомандовал тов. Васильев. — Товарищ Колотовцев, берите управление на себя.

Колотовцев Г. Б. кивнул, и санитары тотчас прикрепили каждому из нас руки и ноги специальными зажимами к креслам. Затем медсестра продезинфицировала нам шеи йодом.

— Введите Альфу! — сказал Колотовцев Г. Б.

Двое санитаров ввели человека в смирительной рубашке. Когда он повернулся ко мне, то даже я, много видевший, сражаясь среди лихих конников Доватора, и то испытал страх. Смуглое лицо Альфы с раскосыми глазами было страшно, но особенно выделялись желтые зубы, торчащие изо рта, которым он причмокивал. Санитары подвели его к тов. Бескаравайных, занимавшему крайнее кресло, и, держа сзади за уши, опустили его голову ртом на шею тов. Бескаравайных с левой стороны. Раздался сосущий звук. Когда санитары оторвали это страшное существо от тов. Бескаравайных, все лицо Альфы было в крови и от удовольствия облизывалось и жмурилось.

Но тов, Бескаравайных сидел с невозмутимым видом. Равняясь на него, и все остальные перенесли процедуру вакцинирования с честью.

Лицо Альфы умыли, а зубы продезинфицировали, для чего ему прополоскали рот какой-то шипящей жидкостью. Следом шел черед Плюгина, а потом мой. Когда Альфа наклонился надо мной, я почувствовал отвращение, но сдержался и даже с улыбкой повернул шею так, чтобы ему было удобнее делать свое дело. Боль пронизала меня, но я не переставал улыбаться, как надлежало в те годы настоящему советскому чело­веку в период испытаний. Альфа со смаком сосал мою кровь, зверски причмокивая и с блаженством глотая. Когда санитары оторвали его от меня, я взглянул ему прямо в глаза и поблагодарил его. В глазах его промелькнуло уважение ко мне.

Не менее стойко, чем мужчины, перенесла вакцинирование Маня Соколова. После нам дали отдохнуть и перекурить, а затем пригласили на контрольный укус. Все повторилось (кроме торжественной речи тов. Трапезунда), но вместо Альфы санитары ввели человека, названного Омегой. В том же порядке он укусил каждого из нас, но теперь в правую сторону шеи.

Как можно догадаться, Альфа и Омега — не настоящие имена. Как мне удалось узнать, Альфу вывезли из расположенной в Маньчжурии секретной японской лаборатории, которую удалось разгромить с помощью китайских товарищей (из этого следует, что японцы вели такие же исследования), а Омега был обыкновенным советским человеком, до войны скрипачом в симфоническом оркестре, и якобы не подозревал, что в его крови присутствует нужное нашей обороне вещество. В то, что он ничего не подозревал, я не верю, так как знаю по себе: человек с этим веществом в крови не может не испытывать тяги кусать других людей. Скорее всего, Омега скрывал это, но был разоблачен...»

Дверь открылась, и в комнату вошел, неся впереди себя облако трубочного дыма, Вятич. Гай Валентинович торопливо захлопнул папку и втиснул ее в свой знаменитый портфель.