Очерки из истории канонического права XI–XII вв.: Ансельм Луккский, Феодор Вальсамон, Нерсес Лампронский

Учение Ансельма Луккского о границах Церкви, повторяющее, на первый взгляд, учение св. Киприана, носит на себе яркий отпечаток богословского ригоризма, которым отличалась проповедь патаров – в частности, Ариальда в Милане – в период его юности. Следует признать, что Ансельм был в большей степени полемистом, чем богословом. Оправдывая концепцию «справедливой войны», которую может вести Церковь против схизматиков, Ансельм прибегал к выдержкам из отдельных церковных авторитетов. Сравнивая вслед за блаженным Августином истинную Церковь с Сарой, а схизматическую с Агарью, Ансельм развивал идеи латинских отцов IV–VI вв. о юридической вине схизматиков перед светским правом. Однако он шел гораздо дальше них, признавая за иерархической Церковью право непосредственно силой оружия останавливать преступления схизматиков, даже если подобные меры связаны с effusio sanguinis (пролитием крови). Преследование схизматиков не было persecutio iniusta, но становилось persecutio beata[187].

Применение подобной доктрины Ансельма против христиан стало своеобразным последствием его экклезиологии, т. е. отождествления полноты истинной Церкви с определенной иерархической юрисдикцией, продолжением ее канонического централизма. Доктрина «справедливой войны», направленной против христиан, впавших в раскол и не признающих Григория VII, является политическим проявлением его учения о сакраментальных границах Церкви, в котором, как было сказано выше, Ансельм серьезно отошел как от блаженного Августина, так и от дисциплины древней неразделенной Церкви. К сожалению, как Э. Пастор, так и А. Штиклер ограничились рассмотрением текстов блаженного Августина против донатистов, использовавшихся Ансельмом в полемических целях, оставив без серьезного внимания указанное противоречие между блаженным Августином и Ансельмом в вопросе о действительности таинств за пределами канонической церковной границы. Наличие подобного противоречия заставляет признать, что применение доктрины «справедливой войны» против христиан, исповедующих православную и кафолическую веру – даже если они состоят в расколе, – никак не связано непосредственно с генезисом концепции «крестового похода», «священной войны».

Юридическим основанием для объявления на Клермонском Соборе Первого Крестового похода, спустя десять лет после смерти Ансельма, послужила не его доктрина и не григорианская реформа, но прежде всего опыт христианской Реконкисты в Испании, и просьба о помощи византийского императора Алексея Комнина. Только в начале XIII в. идея «крестового похода», получившая историческую апробацию в Палестине и развившаяся там, была привнесена внутрь церковной ограды на Западе, вылившись в проповедь крестового похода против еретиков (альбигойцев). В то же время применение Ансельмом доктрины «справедливой войны» против христиан было обусловлено как неверным прочтением им блаженного Августина, так и влиянием идеологии патаров, которую Ансельм впитывал в молодые годы в Милане.